— Любимая, ненаглядная, самая лучшая!
Девушка отстранилась.
— Я совсем ненадолго.
— Не отпущу тебя. Я схожу с ума, — еще сильнее прижал ее барон. — Ты моя… Моя!
Она опять рассмеялась.
— Не твоя. Мужняя! — чмокнула в щеку. — Мне пора. Не дай бог муж проснется!
— Он спит?
— А что ему еще остается?
— Боже, как можно спать, если такая красотка рядом? — Пан отпустил ее, заглянул в лицо. — Хочешь, я украду тебя?
— Не хочу.
— А что ты хочешь?
— Жить. Любить. Наслаждаться. — Лукаво взглянула на пана. — Ты сегодня без подарка?
— С подарком! Обязательно с подарком! — Лощинский полез в карман, достал сафьяновую коробочку с украшением. — Это должно тебе понравиться!
— Пан барон как-то обещал мне акции одной из лавок? — полувопросительно произнесла девушка. — Или пан забыл?
— Пан все помнит. Но всему свое время.
Соня, не открывая коробочки, ловко спрятала ее под кофточку, махнула рукой:
— Все. Побежала.
Мужчина перехватил ее за руку.
— Так быстро?
— Но там же твой племянник! Он ждет.
Барон резко привлек ее к себе.
— Что я могу для тебя сделать, чтоб все время быть рядом?
— Все время рядом? — переспросила Соня и задумалась. И вдруг предложила: — А если мы сбежим?
Барон опешил.
— Куда?
— Куда угодно. Свет большой.
Лощинский с недоумением и страхом продолжал смотреть на нее:
— А как же дом, дела? У меня ж ювелирные лавки, за ними надо следить.
— Продай. А на вырученные деньги купишь новые лавки в другом месте.
— Ты это серьезно?
Соня весело расхохоталась:
— Шутка! — Пошла прочь. Остановилась, изящно махнула ручкой: — Подумай, пан барон. Может, в этой шутке есть доля истины!
Она проскользнула в приоткрытую калитку, тенью метнулась через двор к дому. Вошла в спальню и увидела Шелома, сидевшего на ее постели. Он поднялся, грозно спросил:
— Ты где была?
— Почему таким тоном? — удивилась жена, снимая с себя теплую кофту.
— Я спрашиваю, где ты была?
— У сестры Фейги. У родственников, Шеломчик… Или ты запрещаешь их проведывать?
— В такое время к родственникам не ходят!
— А к кому ходят? — насмешливо спросила Соня.
Шелом смешался.
— Не знаю! Говори, где была! — повысил он голос.
Жена приблизилась к нему, нежно обняла, заглянула в глаза.
— Вот ты сейчас кричишь на меня, а потом будешь жалеть. Извинись, пожалуйста.
— За что?
— За тон. — Снизу послышался плач ребенка. — Видишь, ребенка разбудил. Извинись.
— Ты правда была у родственников?
— Конечно, я ведь скучаю! С тобой хорошо, но и сестру не надо забывать.
Шелом поцеловал ее в нос, в глаза.
— Извини, Сурочка. Я действительно, наверное, идиот.
— Боюсь, это надолго, — с сочувствием погладила его по голове жена.