— Ты взяла достаточно денег?
— Выберем без денег, — загадочно улыбнулась девушка.
* * *
Ювелирный магазин, который облюбовала Соня, оказался не самого высокого класса, однако выбор изделий был достаточно большим, да и желающих поглазеть на дорогие безделушки здесь толпилось немало. Сонька и Михаил протолкались к прилавкам, и девушка попросила одного из продавцов:
— Подскажите, пожалуйста, вот те два колье и перстни. Да, эти, спасибо.
Продавец выложил товар на стекло, профессионально следя за происходящим. Сонька внимательно изучила по очереди оба колье, попробовала их своими длинными ногтями на крепость, отложила в сторонку. После чего перешла к перстням. Она принялась вертеть их и примерять на пальцы. Михаил стоял рядом, с недоумением и интересом наблюдая за ее манипуляциями.
— Можно вас? — позвал продавца кто-то из покупателей.
— Подождите, я занят, — отмахнулся тот, не сводя глаз с колье и перстней.
Сонька наконец отодвинула от себя все изделия, глубоко вздохнула:
— Благодарю, не надо. Пошли отсюда, Сашенька.
И первой направилась к выходу. Продавец сгреб украшения, положил на место, под стекло.
* * *
От магазина шли молча. Наконец Михаил не выдержал, коротко бросил:
— Ну и чего?
Сонька взглянула на него, вытянула вперед руки ладонями вверх, попросила:
— Загляни под мои ногти.
Блювштейн с недоумением выполнил просьбу подруги и неожиданно обнаружил под ее ногтями несколько довольно крупных бриллиантов.
— Ты… выдрала их?
— А что мне оставалось делать? — засмеялась Сонька. — Он так таращился, что сунуть что-либо в карман было невозможно.
Михаил какое-то время оценивал Сонькин фокус и вдруг стал хохотать, как ненормальный.
* * *
Сонька, одетая скромно и со вкусом, уверенно ступала по ступеням, цепко держа Михаила под руку. Они остановились перед высокой добротной дверью одной из квартир, Блювштейн подмигнул спутнице и дернул за веревочку звонка. По ту сторону двери послышались дробные женские шажки, звонкий голос крикнул:
— Кто там?
— Мамочка, — излишне весело ответил Михаил, — это ваш любимый сын!
За дверью как-то странно затихли, и через мгновение тот же голос попросил:
— Одну минуточку…
Снова послышались шажки, в этот раз удаляющиеся, после чего половицы заскрипели от неспешной, тяжелой походки. Дверь открылась, и в дверном проеме предстал грузный мужчина в халате, лет шестидесяти. Это был отец Михаила. Он быстро взглянул на сына, мельком изучил спутницу, никак не отреагировав на нее.
— Слушаю, Михаил.
— Папа, я не один.
— Вижу. Что ты хотел?
— Хотел бы войти в квартиру.
— Зачем? Ты забыл наш последний разговор? — Отец был суров и неприступен.