Опустив взгляд на книгу, Рис еще раз попытался сосредоточиться на сельскохозяйственных советах, приведенных на этой странице. Когда же он снова поднял глаза, то увидел в открытой двери Элизабет.
Отложив книгу, он поднялся и жестом пригласил ее войти.
— Я уже начал думать, что ты не придешь.
— Я собиралась прийти раньше. Надеюсь, что не заставила тебя долго ждать.
— Я редко ложусь до двенадцати.
— У меня у самой сложилась такая же привычка.
Пригласив ее сесть на диван из коричневой кожи, он смотрел, как она идет по комнате. Последние восемь лет изменили ее к лучшему. Ее кудрявые волосы оставались такими же черными, как ее отвратительный траурный наряд, а кожа — гладкой, как сливки. Фигура стала более округлой, а грудь — полной, что делало ее еще более желанной.
Он подумал: если она даст согласие, то скоро окажется в его постели, — и у него затвердело в паху.
Элизабет опустилась в одно из двух кожаных кресел. Он видел, что она нервничает. Впрочем, он тоже нервничал. Лишь однажды в жизни он делал предложение… и все той же женщине.
— Полагаю, ты приняла решение, — произнес он, желая как можно быстрее услышать ответ.
Он никогда не отличался терпеливостью, и эта его черта характера не изменилась.
— Да. — Она сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. — Я решила принять твое предложение. Но на определенных условиях.
Неожиданный поворот заставил его вскинуть брови.
— Каких именно?
— Брак будет лишь на бумаге. По договоренности.
Рис рассмеялся:
— Я — мужчина, Элизабет. У мужчины есть потребности. После того дня в карете я мечтал снова владеть тобой. Мечтал об этом все восемь лет. Я не соглашусь на брак, если он будет фиктивным.
На ее щеках вспыхнул румянец, сделав ее похожей на ту юную девочку, какой она была, когда они впервые встретились.
— Прошло столько лет… Мы едва знаем друг друга. Ты слишком о многом просишь.
— Но и много предлагаю.
Элизабет отвернулась, прикусив губу. Глядя на нее, он вспомнил вкус ее губ, округлость прижатого к нему тела, твердость сосков под рукой и ощутил прилив желания.
— Если… если я соглашусь, мне понадобится время, — проговорила она, — Мне нужно лучше тебя узнать до…до…
Он нахмурился:
— Ты не какая-нибудь жеманная девственница, Элизабет. Ты была замужем. Родила ребенка. И понимаешь, что происходит между мужчиной и женщиной. Кроме того, ты и сама меня хочешь. И наверное, ничуть не меньше, чем я хочу тебя.
Ее щеки еще сильнее порозовели.
— Мне понравились твои поцелуи, да, но я… я…
— Ты — что? Тебе были неприятны мои прикосновения, мои ласки? Не лги себе, Элизабет.