Солдатская жизнь на войне известна — походя наелся, стоя выспался. На фронте почти каждый день новоселье. И куда ни пришел — всё дома. Лег, в шинель завернулся, автомат под бок, кулак под голову. Если высоко — два пальца сбрось. Встал — иди прямо, гляди браво. Есть захотел — не забудь: казна с голоду не уморит, но и досыта не всегда накормит. Помни об этом и не теряйся. За инициативу ведь не наказывают!..
Первым не лезь на рожон, не спеши выкладываться. Но уж коли приперло — ступай и в огонь и в воду, если, конечно, видишь, что нету другого выхода...
Помнил он и другие неписаные солдатские правила. При неясной обстановке ложись спать. Солдат спит — служба идет. И, твердо веря, что от сна еще никто не умирал, не стеснялся при случае оторвать от службы минуток шестьсот, покемарить всласть, придавить комарика. А еще помнил твердо, что нужно любить начальство, но стараться не попадаться ему на глаза. А уж если попался — оправь гимнастерку, пилотку — на два пальца от брови, плечи выше ушей и — ать-два!.. Ногу бросай, как топор. Чтоб гудело! Так лучше, скорее отделаешься. Но если начальство остановило — амбец. Застынь, ешь глазами его, гляди ему в рот, молчи, когда с тобой говорят, тянись да слушай. И чтоб готовность в глазах все исполнить немедля. Начальство — оно строптивых не любит, ему почему-то нужно, чтоб у солдата всегда готовность в глазах. А в общем-то стой не мотайся, ходи не спотыкайся, говори не заикайся, брюхо не выставляй, коленей не подгибай, тянись да прямись, в бок не задавайся и в середке не мотайся — вот тебе и весь тут кодекс солдатской премудрости.
Он и ротного своего больше за то уважал, что ротный мужик был правильный, не зануда и не службист. Не всю целиком с солдата стружку снимал, а и про запас оставлял немножко. Старался больше на совесть жать, на сознательность. Службу, конечно, спрашивал, да еще как. Но и в кино ребят отпускал, и к девкам в совхоз, червяка заморить, и вообще не всегда соблюдал железное армейское правило не оставлять никогда солдата без дела. Вот и рассвирепел генерал, узрев в поведении ротного некое попустительство, и судом пригрозил. Ходит теперь по позиции туча тучей и специально выискивает недостатки. Походит, ткнет пальцем и прорычит: «Пач-чему?!..» А там уж ты сам догадывайся, что нельзя за звукоулавливателем помои выливать, что не место в прожекторном окопе корзине из-под картошки, так же как и лавочке под грибком часового. Часовой обязан с т о я т ь на посту, а не сидеть и тем более не лежать. Может, ему сюда, под грибок, раскладушку еще притащить, чтобы мягче, удобнее было?!