— Ээ-й, водитель!!!
В кабину шофера забарабанили. Тотчас же дверцы с визгом разъехались, и Пустовойтов теперь получил возможность вволочь на ступеньку и правую ногу и подтянуть к себе свой модный остроугольный портфель. Но тут бока его снова сдавило; дверцы, захлопываясь, проехались по плечам, по лопаткам и, сомкнувшись где-то у позвоночника, отсекли Пустовойтова от улицы, впрессовав его в плотную массу тел. Поехали!..
Было душно и тесно, не повернуться. Чувствовал Пустовойтов себя, словно зацементированный. Кримпленовая спина кляпом забила рот, не позволяла дышать. Можно было лишь поводить глазами да слегка пошевеливать пальцами.
Но он все равно был счастлив. В этом новом жилом районе он получил квартиру. Отдельную, однокомнатную. (Раньше снимал угол.) Правда, прошел уже месяц, как это случилось, и ездить теперь на службу стало чуть ли не втрое дальше, но Пустовойтов все еще не уставал переживать такое событие. При одной лишь мысли, что он имеет теперь свою жилплощадь, причем отдельную, его волной омывала радость, переполняя грудь благодарным теплом.
Вскоре освоился он в салоне настолько, что чуял себя не претендентом уже на чье-то место, а пассажиром, так сказать, полноправным. И как только он это почуял, в нем возникло желание, чтобы автобус нигде больше не останавливался, водитель дверцы не открывал, а так бы и шпарил без передышки до той остановки, где вылезать ему, Пустовойтову.
Он понимал, что такое его желание эгоистично (другие ведь тоже мерзнут и ждут, боясь опоздать!), но не мог ничего поделать с собой.
Правда, встречались на этом маршруте порой лихачи среди шоферни, старые автоволки, — машину на остановках лишь слегка притормаживали, дверцами хлопали так, для проформы: откроет — и тут же захлопнет, подносом у ожидающих. Аркадий возмущался, если такой водитель проскакивал мимо его остановки, но оставался доволен, если тот с ветерком пролетал мимо следующих.
На этот раз водитель попался совсем зеленый. «Тачку» свою останавливал добросовестно, ждал терпеливо, пока не втиснутся все...
Впрочем, уже через две остановки Аркадий не стоял на ступеньках, а был впечатан в толпу настолько, что оказался притиснут к железному ящику кассы и упирался в него что было сил, опасаясь за свой модный портфель и за себя, чтобы не оказаться раздавленным.
После короткой возни на каждой из остановок в салоне снова все затихало. Плотно спрессованные пассажиры тряслись в молчании. Они уже обтерпелись, привыкли, внутренне согласились переносить неудобства, как неизбежность временную. Каждый из них понимал: новый жилой район, сразу все не наладишь. Понимал — и не сетовал. Каждый желал одного — лишь бы скорее доехать. Чтоб поскорей наступил тот желанный миг, когда наконец распахнутся туго прижатые дверцы и в плотном месиве тел, кто боком, кто задом — это уж как придется — можно будет вывалиться из кузова, глотнуть свежего воздуха и, наспех поправив сбитую шляпу, бегом подхватиться до электрички, которая уже подходит, посверкивая огнями, и сунуться в новую давку в надежде успеть захватить местечко, случайно оставшееся незанятым...