— Лодку гони! — крикнул он мне осипшим от сна и простуды голосом.
Я посадил его, и мы встали у ямы. Алексей погнал лодку вверх, откуда что-то кричал и махал рукою Долгушин. Шильченко подмигнул на удаляющуюся спину проводника:
— Старается! Заработать хочет!
Снова поднялся затихший было ветер. Дул он с северо-востока, свинцовой рябью покрывая стремя реки. Небо сплошь затянуло черными снеговыми тучами. За спиной по-осеннему глухо и грозно ревел растревоженный лес, с сухим сиротливым скрипом терлись одна о другую желтые прошлогодние камышины. Мы плотнее кутались в летние плащики, но они не спасали: холод простреливал тело насквозь.
На душе становилось тоскливо и неприютно. Шильченко начал нервничать. Закидывая против ветра, он оборвал о камыш две лески, подряд и теперь, ругаясь вполголоса, навязывал закоченевшими, негнущимися пальцами третью. Опасаясь обрыва, он стал закидывать удочку с силой, то и дело шлепая удилищем по воде. Узкая лодка качалась, дергалась.. С хмурого неба посыпалась, шурша, снежная колючая крупа...
Так промучились мы несколько часов. Сменили еще два места. Крупа то переставала идти, то сыпалась с новой силой, все вокруг затягивая мутной белесой пеленой.
Шильченко наконец выдернул из воды леску, как попало намотал ее на удилище и решительно заявил:
— К чертовой маме такую рыбалку!
Мы причалили к берегу. Разожгли потухший костер. Затрещали кусты, и из зарослей ивняка в своих длинных охотничьих сапогах вышел Алексей. Спросил:
— Поймали что-нибудь?
— Вон, все тут! — Шильченко презрительно сплюнул в сторону ведра, в котором болтались две тощих плотицы.
Алексей взглянул в ведро, сокрушенно произнес:
— И у тех тоже не берет...
Он почему-то чувствовал себя виноватым за то, что у нас не клевало. Сунув руку в ведро, вытащил одну из плотиц:
— Нет, не нершилась!
К берегу причалили насмерть продрогшие Долгушин с шофером.
— Ни одной поклевочки! — вызванивая зубами, но весело, будто бы сообщал бог весть какую приятную новость, прокричал Витя с лодки.
Стали завтракать. Шильченко принялся раздавать харчи из чьего-то — не своего — рюкзака. Когда очередь дошла до Алексея, оказалось, что проводник наш исчез. В самый разгар нашего завтрака к костру подошла Лида с узелком в руках. А вскоре меж кустов показалась высокая фигура Алексея в измазанных глиной и илом сапогах. Алексей ходил искать новое место, нашел и советовал нам забросить там удочки.
Мы наперебой стали предлагать ему оставшуюся закуску, он отмахивался, а потом все же взял кружок колбасы, отошел в сторонку и стал развязывать у себя на коленях принесенный женой узелок с завтраком.