Только что закончился обед и в столовой наступила тишина. Наступило время, когда в течении тридцати минут можно было спокойно перекусить мяска и других солдатских деликатесов заныканные нарядом и немного побездельничать, а потом всё по новой закрутится до ужина. Я как всегда стоял варочным, а вместе с нами на смене были повара — азербайджанцы с четвёртого дивизиона. Не любил я с ними ходить в наряд по столовой: наглые, оборзевшие солдаты, которые так себя ведут не оттого что они бывалые солдаты, а из — за того что держатся стаей и в этом их сила. Я уж не говорю, что к нам, простым курсантам, они относились с презрением и не скрывали этого.
Около нашего стола, где мы нарядом расслаблено перекусывали, остановился один из них и ткнул пальцем в меня: — Ти, пошли…, пагаварить нада…
Я с неохотой поднялся и пошёл за поваром с сизой рожей, считая что надо что то делать в варочном помещении. Там, за отдельным столом, вальяжно развалившись на скамейках сидело ещё трое таких же уродов с крючковатыми носами и с такими же сизыми рожами, как и у первого.
— Пакажи часы, — сразу же перешёл к делу старший повар.
Делать было нечего и, задрав рукав, показал часы купленные моей матерью, приезжавшей ко мне неделю назад. Азера восхищённо зацокали языками, разглядывая позолоченные часы, с симпатичным белым циферблатом.
— Ээээ, дарагой, давай мэняться….
— Нет, — категорично ответил я, а через секунду пояснил, — это подарок матери и обмену не подлежит.
Развернулся и собрался уйти, но сидевший рядом толстый азербайджанец, схватил меня за руку.
— Эээ, пагади… Ти пачему такая гарячий? Даваай пагаварим…. Ти чиво бижишь?
— Ну…, — у меня совершенно не было желание общаться, тем более что я чувствовал исходящую от них угрозу.
— Ти пагади, — азер оттянул у меня на животе клеенчатый фартук и огромным, разделочным ножом стал демонстративно протыкать тонкую ткань, останавливая лезвие в нескольких миллиметров от живота. При этом он по змеиному шипя, цедил слова сквозь зубы, — ти пагади, давай ми тибе часы пакажим и ти себе вибиришь лубой часы, а эти ми забэрэм….
— Нет, я сказал что меняться не буду, — попытался вырваться, но меня уже держали за руки. Заглянул на мгновение в варочное Тетенов, но то ли он не видел, что тут происходит, то ли зассал и младший сержант быстро испарился.
— Пайдём, пайдём дарагой, ми тибе чичас часы пакажем, — крепко держа под руки азера толпой вывели меня из столовой и повели в казарму четвёртого дивизиона, стоявшую рядом с нашей.