* * *
До силосных башен мы додумались быстро. Приметили их в полях, возле домов. Некоторые были заполнены свеклой, кольраби и другой водянистой и волокнистой дрянью, годной только на то, чтобы пучить живот и вызывать пердеж. В некоторых из них хранилась картошка. Они-то нам и нужны.
Дожидаемся до полной черноты ночи, когда пьяные от песен и усталости бабы уже заснули. Поло Пикамиль и я пробираемся к силосной башне. Мария стоит на стреме. Разгребаем пальцами землю, раздвигаем солому. Просто не верится — картошка! Круглые, нежные, твердые, большие белесые картофелины, как когда-то на рынке в Ножане. Набиваем за пазуху как можно больше, закрываем силосную точно, как надо, и драпаем, заранее хохоча, как завтра налопаемся.
Зарываем картошку в местечке, о котором никто, кроме нас, не знает. На следующий день, вечером, навариваем себе целую кастрюльку. Девчата показывают мне, как управлять костром. До сих пор я разжигал его между двумя большими камнями, вычислив направление ветра, как настоящий бойскаут. На Украине же берут всего один камень, подклинивают его, чтобы верх был примерно горизонтальным, ставят поверх кастрюльку, как памятник на постамент, свисает со всех сторон, раскладывают веточки, как венок, вокруг камня, поджигают. И совсем не стоит волноваться о ветре, — откуда бы ни дул, дрова он всегда найдет, может даже совсем измениться, капризничать, да хоть колесом ходи вокруг камня — кастрюлька твоя всегда будет греться. Останется только подталкивать хворостинки, не слишком толстые, по мере того, как они прогорают. Скоро наши картошки запляшут в кипящей воде, вот и сварились, вынимаешь их из воды, шкура лопается и зевает, а там, внутри, — будто снег. Суешь ребятам, предупреждаешь: не скажем, откуда мы их добыли, нечего раззванивать таким козлам, они все изгадят, сломают наш балаган, ну а картошек-то им дадим сколько душе угодно!
Вскоре, однако, множество маленьких огоньков вьется в ночи. Бабы-то, они тоже нашли свою золотую жилу, которая небось та же, что и наша? Смеются, стряпают группками, у каждой из них свой секрет, они, конечно, поделятся с подружками картошкой, но не секретом.
Все пичкают себя хорошей картошкой. Местных же жителей как бы и не волнует, что их силосные башни грабят. Или, быть может, просто глаза закрывают? Может, наша нищета их растрогала? А может, ночные концерты баб заслуживают нескольких картофелин? Этого мы никогда не узнаем. Они очень скромные, совсем не враждебные. Знают, что завтра, послезавтра, даже этой ночью будут они доведены до нашего состояния, а может, и худшего. Кто же тогда будет есть их картошку?