. И уже через десять минут я колупал кайлом кучу глины на той же стройке, где работал мой папа. Папа так удивился. И не очень обрадовался. Он-то не выдавал мне своей находки. Он бы все сделал, чтобы его
сынуля не метил ижвешть, как он, потому сто этто ремьесло тяжелое и оччень даже. А я был счастлив, как птичка. Вкалывал на свежем воздухе, бегал как угорелый, как сумасшедший щенок, растрачивая свои силы, делал за глупостью глупость, надо мной издевались все эти итальяшки с продубленной, прожженной цементом кожей, они обзывали меня бюрократом и советовали поберечь мозоли и хватать лопату зубами. Впрочем, говорили они это без злости: знали меня с рождения, я был
сынулей Виджона, толстого Луиджи, они предпочли бы, конечно, чтобы я поменьше умел читать, да ладно, главное — не быть лентяем, ведь это единственное непростительное пятно.
Я не просился сюда, я дал себя повязать за лапки, как дурак, но война ведь, что попишешь, а Сорок шестой участок — это небось не «Тропинка дам»>{20}.
* * *
Вот это да! Думал, что говорю по-немецки, а оказалось, что это по-русски!
Думал, Мария немка, — по правде сказать, даже и не задумывался, — а она русская! Точнее, украинка! (Украина? Какая такая Украина? По школе помню смутное название где-то на отчаянной светло-зеленой необъятности, перекрывавшей обе страницы моего атласа, с растянутым поперек «U.R.S.S.», от края до края, по десять сантиметров пробела между буквами). Анна тоже, и все остальные. Депортированы целыми деревнями. Обращаются с ними, как со скотом. У нас, по сравнению, — розы.
Теперь-то знаю. Знаю также, что отличительный знак, который пришит у них на левой груди, широкий синий квадратный лоскут с большими белыми буквами, слово «OST»>{21}, это не какая-то там тебе служебная нашивка, а и вправду позорящее, не снимаемое ни под каким предлогом клеймо принадлежности к вырождающейся расе колониальных туземцев, незаконно занимающих обширные и плодородные земли, которые по полному праву принадлежат единственному истинно чистому народу. Германец временно терпит там этих унтерменшей в целях выращивания картошки, которая необходима вермахту, чтобы довести до конца свою историческую работу по выправлению Европы в сторону Истории с большой буквы. А там видно будет…
Поляки, те носят ярко-желтое «Р» на фиолетово-пурпурном квадрате. Сочинившие это специалисты имели склонность к оформительству, тут ничего не скажешь. В Германии никогда не забывают графической стороны дела, никогда!
Французы, бельгийцы, голландцы, чехи, словаки отличительных знаков не носят. Их нечистокровность, наверное, остается в пределах приличного. Ссым мы в сортирах для немцев, что свидетельствует о некотором уважении с их стороны. Потряхивать прибором бок о бок — такой жест невозможно опошлить. Старушенция с крысиным глазом, разящая шнапсом и напевающая с мстительным видом мотивы военных маршей, или инвалид Первой мировой