«Он путает искусство и массовую культуру, – засыпая, продолжал подбирать контраргументы Кашин. – Только там снижен критерий профессиональности. А в настоящем искусстве всегда немноголюдно. Двигают его и вовсе одиночки. Жаль, что я не гений. Еще хуже, что я это понимаю. Иветта это точно подметила, еще там, на юге. Но и среди учеников встречаются...»
Чей же он ученик?
С утра не выдержал – позвонил Иветте, как обещал, хотя было желание помучить ее неизвестностью.
Ее голос в трубке звучал по-утреннему трезво и деловито.
– Так мы встречаемся сегодня или нет? Мне нужно знать.
– Конечно, – сказал он, сразу насторожившись и помрачнев. Не такой он хотел ее слышать.
– Ты что скис?
– Ничего. Когда и где мы встретимся? – в голосе его была покорность. Подмывало спросить, чем она будет занята до него, и почему ей обязательно «нужно знать»? Что за этим кроется? Выходит, чтобы встречаться с ним, она отодвигала в сторону какой-то другой, тоже свой мир, чтобы они не столкнулись случайно. Он ревновал ее к этому другому миру именно потому, что ничего не знал о нем. Оказывается, не знал. Она и не подпускала. Даже в прошлый приезд.
Договорились встретиться у Пушкинского музея. Там тоже что-то открылось. Народ прет. Конкуренция Манежу.
Времени было – вагон. В три позвонил Насте. Она как раз пришла из школы, и голос был запыхавшийся:
– Дима, приезжай, без тебя скучно. И с бабушкой все время ссоримся. Она думает, что мне пять лет.
– Она тебя любит, – сказал Кашин.
– Любит, любит, – проворчала она. – Одни мучения от такой любви. – И вдруг заговорила приглушенным испуганным голосом, наверное, прикрыв трубку ладошкой:
– Дима, вчера мама звонила... Да, оттуда. Я как раз трубку подняла, бабушка даже не знает. Спрашивала, как и что. Передавала тебе привет. Приглашала в гости...
Текст дочери был рассчитан на то, что линия прослушивается. Умная девочка.
– Тебя, конечно?
– Угу. Как ты думаешь, мне можно поехать?
– Почему нет... – сказал Кашин.
– То есть ты не против, чтобы я съездила, – с деланным равнодушием уточнила Настя, но было слышно, как важен ей его ответ, и еще – что она по-прежнему скучает по матери, любит ее и главное – что никто и никогда не сможет ее заменить.
– Конечно, не против, – сказал он, – мы потом об этом поговорим. Когда вернусь.
– Дима... – ее голос снова приглушила ладошка, – только бабушке пока ничего, договорились? Ты ведь знаешь, как она к маме относится.
– Тебе привет от Иветты, – сказал Кашин.
– Спасибо, – машинально осветила дочь.
– А насчет мамы... Можем вместе поехать в Италию. Так даже удобнее.