Около двери он остановился и прислушался. В таких вещах следует соблюдать осторожность: сестры ходят в кроссовках и передвигаются бесшумно, точно привидения. Но если знаешь, на что следует обратить внимание, можно уловить даже самый тихий шорох подошв по гладкой плитке.
Снаружи царила тишина. Беккер вышел из палаты и, прищурившись, принялся читать что-то в папке, которую держал в руке, придав своему лицу озадаченное выражение на случай, если в коридоре все-таки окажется медсестра. Но там никого не было, и он отправился в палату Сибил Харт.
У нее были волосы цвета воронова крыла и темные влажные глаза. Она лежала молча, глядя на экран телевизора, прикрепленного к стене в углу палаты. В одном ухе женщины был наушник, и хотя иногда ей хотелось кричать, слыша ту чушь, которую несли в поздних передачах, она не произносила ни звука.
Просто не могла.
Сибил не шевелилась, полусидя на своей кровати. Она не была пациенткой отделения интенсивной терапии, но здесь сестры могли проверять ее состояние примерно каждые полчаса. Ей осталось жить недели три или месяц — она умирала от амиотрофического склероза, болезни Шарко.
Все началось с онемения ног — женщина стала часто спотыкаться. Сибил сражалась с болезнью, но она захватила ноги, способность контролировать функции организма, руки и наконец голос. Но недуг на этом не остановился, он безжалостно лишил ее возможности управлять мышцами лица, включая веки и брови.
По мере того как прогрессировала болезнь, Сибил научилась общаться с окружающим миром при помощи компьютера «Эппл», оснащенного специальной приставкой и изготовленным на заказ текстовым процессором. Когда голос изменил ей, она еще могла контролировать руки и с помощью двух пальцев и особого переключателя так же ловко писала записки, как будто печатала их на клавиатуре.
Когда ей отказали пальцы, врач принес специальный переключатель для рта, и она по-прежнему могла общаться с миром. Потом пациентка перестала контролировать рот и получила другое устройство — для бровей. Но и они уже почти не подчинялись ей. Сибил Харт начала погружаться в финальное молчание, дожидаясь, когда болезнь набросится на ее диафрагму. И тогда она задохнется… через две или три недели.
Пока что с ее мозгом все было в порядке, и она еще могла двигать глазами. Комментатор Си-эн-эн что-то бормотал о налете отдела по борьбе с наркотиками на лабораторию, которая занималась производством наркотиков в Калифорнийском университете Лос-Анджелеса.
Беккер вошел в ее палату, и женщина перевела на него взгляд.
— Сибил, — проговорил он тихо, ласковым голосом. — Как вы себя чувствуете?