– Могу себе представить, – согласился наставник, осматривая привезенного кандидата в вампиры, который покоился на столе. Молодой мистралиец, связанный по рукам и ногам, с ужасом взирал на происходящее, понимая, что ничего хорошего его не ждет. Вряд ли его стали бы связывать и тащить неизвестно куда только для того, чтобы сообщить о новом назначении или премии за безупречную службу.
– Я помню этого Блая, – продолжал Повелитель. – Меня всегда умилял его моральный садизм, и я рад, что он до сих пор жив. После Перерождения такие качества часто исчезают, так что мне было бы приятно, если он как можно дольше останется в живых. А этот экземпляр тебе порекомендовал он?
Рука в черной перчатке из мягкой, тонкой кожи легонько коснулась груди лежащего, как бы пробуя на ощупь. «Экземпляр» содрогнулся и попытался выплюнуть кляп. Он явно желал что-то сказать, но слушать его занятым людям было недосуг.
– Да, учитель. Что-то не так? Он чем-то вам не подходит?
– Нет, с ним все в порядке. Отличный получится вампир, хотя ты все-таки будь с ним построже.
– Почему?
– Потому, что мистралийцы и после Перерождения сохраняют нездоровое влечение к противоположному полу. И если для низших форм нежити сей факт не столь важен, то для вампира может оказаться роковым. Стоит ему увидеть симпатичную девицу, и он забудет, кто он такой и зачем его послали. Кстати, кто он такой?
– Какой-то чиновник из внешней разведки. Блай видел в нем конкурента и давно собирался убрать, но, узнав, что мне нужен вампир, решил, что так будет лучше…
Будущий вампир притих, настороженно переводя взгляд с наставника на ученика и обратно. Бедняга сообразил, что речь идет о нем, но из-за незнания языка не мог определить, что же именно говорят эти два страшилища. А его, несомненно, очень интересовало, что будет дальше.
– Вполне в его духе, – хмыкнул наставник, расставляя на другом краю стола флаконы. – А кроме Блая, ты никого больше не нашел?
– Больше никого не осталось. Во всяком случае, Блай так считает. Организованное первой экспедицией общество за эти годы превратилось в обычную религиозную секту, причем, как мне кажется, там остались одни недоумки. Основную массу основателей вырезали еще в Мистралии после второго переворота. Те немногие, кто остался, попытались начать все сначала в Ортане, но потерпели неудачу. После того как попытка переворота была подавлена, выживших казнили, и после этого наших людей там нет. Остались местные, последователи, мелкие исполнители, которые попытались возродить орден, но некому было указать им истинные цели, и они забыли свое предназначение.