Он обернулся, сверкнув своими бело-черными глазами.
— Конечно, не выпущу. Мало того, я уже приказал приготовить комнату для тебя в своем дворце. Ты же не разочаруешь меня, примешь приглашение?
— Да нет, вынуждена буду отказать. — сказала я, стравливая появляющуюся злость и страх в почти переполненный сундук сдерживаемых эмоций.
Ох, кажется, придется мне его в ближайшее время использовать… Такой шикарный склад эмоций получился из него… Так много силы… Ох, придется. Надеюсь, не сегодня.
— А что так, боишься, что я не смогу оказать достойный прием таанре, эмпе и магу духа в одном лице? — скупо улыбнувшись, он вернулся к прерванному занятию.
— У меня на завтра назначена примерка нового платья, прости. — снова ровным голосом сказала я, пожав плечами. — А сегодня я собираюсь поужинать у подруги, так что… Давай поскорее закончим, мне ещё переодеваться.
Алар-раган засмеялся, уртвары вздрогнули, Государь с трудом поднял на меня взгляд. Звезды светлые! Сделайте сундук чуть больше… Пожалуйста… Иначе, боюсь, он лопнет сегодня.
Это был взгляд того, кто пережил пытки, но не сломался, а просто устал до смерти. Это был взгляд того, кто уже не надеется — но не может сдаться из чистого упрямства. Это был взгляд того, кто видит фатальную ошибку человека, чья судьба ему небезразлична — и понимает, что ничего не может сделать. Я грустно улыбнулась. Я все понимала. Но не могла иначе. Я не хотела, чтобы этот мир стал похож на тот, которому принадлежала моя память. Я хотела, чтобы во главе страны стояли не марионетки, а личности, понимающие всю ответственность, которая существует во власти. Чтобы люди знали, что ими правит не казнокрад и сластолюбец, а тот, чье мнение решает все. Чтобы как раньше, уходя на войну, люди знали, что их не посылают на бойню ради сиюминутной выгоды кого-то — а что они защищают свои дома, свои семьи от судьбы, гораздо более страшной, чем простая смерть. Если сейчас Государство принесет в жертву своего Государя — оно погибнет. Погибнет дух абсолютной монархии, ведь не только сюзерен защищает своего вассала, но и вассалы приходят ему на помощь. Я не хотела этого. Я помнила, к чему привели такие изменения в наших странах. Усталая улыбка, перечеркнутая гримассой боли. И ещё одна порция эмоций отправляется в сундук.
— Ну вот, готово. Теперь осталось лишь сделать так, чтобы это клеймо осталось навсегда на нем. Как думаешь, кислота? Или обыкновенный огонь?
— Думаю, мы теряем время, Алар-раган. — из последних сил сдерживаясь, сказала я.
— Ну почему же. Если я не сделаю этого — ты же по своему благородству отпустишь его на все четыре стороны, а потом даже не заикнешься о том, чтобы он отблагодарил тебя. Ты им принесла на блюдечке с золотой каемочкой Арнер. И что они сделали? Отобрали имение твоего господина, уже мужа, я в курсе. Иначе бы тут был другой знак. Ну а так Государь не сможет забыть род, который когда-то предал его, а теперь — пытается спасти всеми силами. И ведь даже проклятие снять не хочет, представляешь? Откуда я знаю про проклятие? А кто помогал бунтовщикам, как думаешь? Правильно думаешь. Мы тогда тоже еще не были сильными и многочисленными. Но архивы вели уже тогда, да… Все-таки огонь. Ты же любишь играть с огнем…