Краем глаза замечаю, что полковник, сидящий в президиуме ближе всех ко мне началом моего выступления доволен, а некоторые из танкистов передо мной скрывают иронические усмешки — в последних боях они от вражеской авиации получили по полной программе, поэтому скептицизм их мне вполне понятен. Пора переходить к основной части.
— Однако, товарищи, в обучении молодежи есть ряд трудностей и в их решении нам хотелось бы получить помощь от вышестоящего командования.
Ловлю на себе вопросительный взгляд полковника, но останавливаться уже поздно.
— Вот, например, по нормативу на замену ствола отводится сорок пять секунд и менять его должны два человека, а мы втроем в норматив уложиться никак не можем. А почему? Да потому что пополнение нынешнее — мальчишки. Последние два года почти никто из них досыта не ел, у них просто сил не хватает. Их бы сейчас подкормить надо, но служба ПФС внимания этому не уделяет, местные ресурсы для этого не использует, ждет только — что к ней с корпусных складов поступит. Я понимаю, что третья тыловая норма, но почему в котле то суп пересоленный, то каша подгорелая? Ведь больших усилий исправление этих недостатков не требует. Или вот такой случай. Выезжает батарея на учения за пределы расположения полка, и все, считай без обеда остались — кухня батарею найти не может, а ведь мы всего-то на три-четыре километра уехали. Или посылают людей за каким-нибудь имуществом, пока до станции доедут, очереди своей дождутся, погрузят-разгрузят, назад приедут — день прошел. И все опять голодные, сухой паек у пэфээсников не допросишься.
Полковник что-то интенсивно строчит в своем блокноте. Зато мои слова вызывают негромкий одобрительный гул среди сидящих, видимо, не только у нас такие проблемы. Но пора закругляться, и так уже лишнего наговорил.
— Вот я и прошу командование корпуса оказать помощь в исправлении этих недостатков. Спасибо за внимание, товарищи.
Как только я плюхаюсь обратно на свое место, тут же получаю одобрительный тычок от незнакомого артиллериста, сидящего справа от меня.
— Молодец, правильно сказал, теперь, может, хоть немного почешутся. Видел, как замполит в своей книжке черкал? Как из пулемета строчил.
— Это он новый начальник политодела?
— А ты не знал?
— Да откуда? Мы из своего угла, считай не вылазим.
Замечаю у соседа на левом рукаве ромбовидную черную нашивку с красной окантовкой и перекрещенными пушечными стволами.
— А ты — противотанкист? «Прощай Родина»?
— Противотанкист, — подтверждает сосед. — Только зря ты так, «прощай Родина», «длинный ствол — короткая жизнь», чего только про нас не придумали! А мы себя смертниками не считаем. Нет, текучесть кадров у нас, конечно, большая, но это только во время боев. А так, ведь танковые атаки не каждый день бывают — перерывы между боями месяц-два, а то и больше, неделями на передовой не сидим. Поэтому в стрелковой роте потери, в среднем, как бы, не больше будут.