Иван хлопнул ладонью по столу.
— Насчет «купим», это ты брось. В деревне живем, ты нас сильно не объешь. Аня, — обратился он к жене, — давай ужин. А ты, будь добр, расскажи, как сынок наш служил, как Родину защищал.
Я ничего не видел, не слышал, не ощущал запахов, а попытка определить, где верх, где низ закончилась крахом, видимо, тело мое пребывало в невесомости. Осталась только боль, жуткая головная боль. Это же надо так надраться второй раз за три дня. И где? На поминках друга, боевого товарища. Нет, в первый раз были только цветочки — всего одна поллитра заводской водки на двоих, а вчера не помню, сколько вонючего, ничем не очищенного самогона. Господи, из чего они его только гонят! Не иначе из коровьего навоза. Мыслительный процесс вызвал сильнейший приступ головной боли, и я постарался отключить головной мозг. Попытка не удалась — боль стала чуть тише, но только чуть.
Через некоторое время я попытался включить внешние рецепторы. Сначала включилось осязание. Со стороны груди и живота чувствовалось легкое покалывание. Поскольку со спины ничего подобного не наблюдалось, то я сделал вывод, что лежу на животе спиной вверх. Анализ ощущений показал, что лежу я на чем-то мягком и одновременно колючем. После очередного приступа боли появилось обоняние. Запах был хороший, приятный, ассоциировался с детством. Запах сухой травы и… Да это же сеновал! Не самое худшее место, вполне мог бы очнуться на жестком полу в луже собственной блевотины. Момента, когда вырубился, в памяти не сохранилось, но сам я сюда прийти не мог, значит, принесли те, кто оказался покрепче или меньше пил. Да там же все мужики были пенсионного возраста, да и пили они не меньше моего. Ах да! Еще участковый был — хорек язвенный, но он, насколько помню, упал под стол еще раньше меня.
— Эй, ты тут живой?
О, и слух заработал, но в ответ я смог только промычать что-то нечленораздельное. А открыть глаза так и не удалось.
— Жив все-таки.
По голосу я узнал Сашкиного батю.
— Ну и тяжеленный ты, еле сюда дотащил.
Ну здоров! Он же наравне со мной на грудь принимал, но я валяюсь в абсолютно небоеспособном состоянии, а он, похоже, ни в одном глазу. Да еще вчера меня на себе таскал. Вот что значит природное здоровье плюс хорошая экология и отсутствие генномодифицированных продуктов в рационе.
— Может, тебе водички принести?
— М-м-м…
— Тогда рассольчика.
— У-гу.
Коновалов старший ушел, а я все-таки разлепил глаза. Судя по пробивавшемуся сквозь крохотное стекло свету, давно уже был день. Потом, наконец, сумел приподняться и на четвереньках дополз до двери, там сел привалившись к стене. Перемещение на пару метров отняло последние силы. Так меня и застал Иван, пришедший с большой эмалированной кружкой.