К удивлению Дениса, адъютант действительно был уже на ногах и бодр по-утреннему. Так что при появлении солдата он только добродушно ругнулся:
— Ты чего, друг ситный, в такую рань?
— Так что, докладаю, вашбродь, — Денис разобрал, что несмотря на раннее утро дом уже полон движения, и невольно понизил голос: — Господин поручик пакет передали. Насчет аероплану. Говорил, его превосходительство приказывали…
— Знаю, знаю, — кивнул адъютант. — Это насчет Щеголева. Давай сюда!
— Слушаюсь, вашбродь! — Денис передал пакет адъютанту.
— А теперь, — адъютант сунул пакет в папку. — Дуй обратно. Скажешь Думитрашу: пора… Понял?
— Так точно, вашбродь, понял!
— Ступай…
Адъютант побежал по своим делам, а Денис, выйдя из дома, осторожно пробрался к флигелю, где квартировали сестры милосердия, и постучал в окно мадемуазель Зи-Зи.
— Барышня… А, барышня…
— Кто здесь? — отозвался испуганный голос, и мадемуазель Зи-Зи, запахивая пеньюар, высунулась из окна.
— Это я, барышня… Поручик Думитраш записку… Вот…
— Записку? — сразу оживилась Зи-Зи. — Давай!
Она запалила свечку, быстро пробежала строчки глазами и повернулась к окну, в котором так и торчал Денис.
— Подожди! Сейчас ответ будет…
— Я знаю, — пробурчал Денис. — Господин поручик наказывали…
Мадемуазель Зи-Зи справилась на удивление быстро. Усевшись прямо на подоконник и заклеивая острым язычком ненадписаный конверт, она умудрялась еще и наставлять Дениса:
— Будешь ехать, смотри авиаторам не попадайся, я тут у них один секрет выведала, а увидят тебя, догадаться могут, и еще скажешь господину поручику, что мадемуазель Туманову на самом деле зовут не Ти-Ти, а Виктория, чтоб он знал о ком речь, понял?
— Да ясно, барышня, не в первый раз, — Денис забрал у нее письмо.
— Что не в первый раз? — встрепенулась Зи-Зи.
— Чего, чего, странная вы барышня, — Денис прикусил язык. — Да в штаб я не в первый раз приезжаю и еще интересно, чего это тут всполошились все?
— Всполошились?… Уже? Странно… Знаешь, ты на всякий случай во весь опор скачи, а то, не дай бог, не поспеешь…
— Это я не поспею? Что вы, барышня… Прощевайте пока, — и Денис рысью побежал к коновязи, где он оставил отдыхать лошадь.
* * *
Немецкая засада, укрывшаяся почти на опушке леса, с самого рассвета держала русский штаб под неусыпным наблюдением, так как некоторые признаки точно указывали, что там не спят. Особенно немцы стали нервничать, когда на дворе штаба обозначилось какое-то движение и стрелки часов начали подползать к пяти утра. И едва они сошлись на этой цифре, как из ворот усадьбы карьером вылетел всадник.