Это случилось перед Рождеством
24 декабря 2008
В десять утра Этель сидела в гостиной в бледно-лиловом шенилевом халате, потягивала гоголь-моголь, ворчала на двух своих кошек и проглядывала рождественские поздравления. Взглянув на открытку от одной из племянниц, она сказала:
— Вот черт, я не желаю, чтобы мне жертвовали деньги, я что, благотворительная организация вам? Давай мне подарок, я его пощупаю, порассматриваю. Тридцать семь открыток, и ни на одной не сказано: «Веселого Рождества». Все сплошь «Радостной зимы», «Веселых праздников» и прочая чепуха. Господи помилуй, это же Рождество! Можем поблагодарить за это Американский союз борьбы за демократические свободы.
Она вскрыла конверт от подруги из колокольчикового хора и достала открытку, на которой было написано: «Веселого Рождества!»
— Ну наконец-то! — обрадовалась Этель и поставила открытку на камин, рядом с остальными.
Потом поднялась, прошлепала к двери и постелила на пол новый коврик с надписью: «Приносящих добрые вести просим пропустить вперед тех, кто принес подарки».
Мэгги на другом краю города собиралась на работу. Хотя декабрь считался для торговли недвижимостью мертвым сезоном, она решила и в праздники проводить дни открытых дверей. Наняла команду рабочих развесить гирлянды и подровнять живую изгородь. А неделю назад повесила на дверь красивый рождественский венок с большим красным бантом, на все каминные полки и вокруг зеркал в холле пристроила веточки остролиста и целыми днями крутила рождественские мелодии. Каждый день, растопив большой камин в гостиной, она открывала шторы наверху и на первом этаже, и дом стоял в предвкушении, что вот сейчас войдет нужный человек и увидит, как он прекрасен. Но день проходил за днем, а никто не приходил. Бедный «Гребешок». Он старается, весь день бодрится, и каждый вечер Мэгги чувствует его печаль, когда задергивает шторы и выключает свет. Вот и сегодня то же самое. Она подозревала, что канун Рождества будет не слишком богат посетителями, и все же надежда оставалась.
Задернув последнюю штору, она собралась выключить в холле свет, и тут зазвонил ее телефон. Это была Бренда.
— Ты точно не хочешь прийти с нами отпраздновать? Робби обещает тебя привезти и отвезти.
— Ой, дорогая моя, это очень мило, но я правда хочу сегодня посидеть дома.
Это было ее последнее Рождество на земле, и в кои-то веки вместо того, чтобы выдумывать оправдания, она сказала правду. Ну хоть начала. Поздновато, конечно. Разумеется, вечером она уже терзала себя мыслями, что обидела Бренду с Робби. Господи, бесполезно. Говоришь правду или не говоришь, нет тебе покоя. Общение с людьми — всегда такая морока.