Макс. Полиция ни за что не нападет на мой след, если Штумм и Адольф будут молчать.
Клаус. Они-то будут молчать. А вот твоя красотка в один прекрасный день, когда ей все надоест, пойдет и запоет шутки ради.
Макс. Она этого никогда не сделает.
Клаус. (в еще более язвительном тоне). А мы должны жить, затаив дыхание, и надеяться только на то, чтобы ваша любовь никогда не кончилась.
Берт спокойно пытается убедить Макса.
Берт. Ты должен сдержать слово, Макс. И довести расследование до конца. Ты должен привести сюда свою свидетельницу и передать ее нам.
Макс смотрит прямо в глаза Берту и с горькой иронией отвечает.
Макс. Игра в суд меня больше не интересует. И я никогда не отдам свою свидетельницу на ваше попечение.
Берт увидел в глазах Макса такую решимость, что не осмеливается продолжать.
Клаус. Суд — это не игра.
Макс. Напротив, это настоящее фиглярство. Вот что это такое.
Клаус выходит из себя и кричит.
Клаус. Это ты фигляр, ты и твоя шлюха!
Макс бросается на Клауса, но Берт останавливает его.
Берт. Не ссорьтесь! Давайте еще поговорим, а потом выслушаем Ганса.
Клаус поправляет на себе пиджак. На террасе появляется Курт, он тяжело дышит.
Курт. Нашли, куда забраться, черт возьми. Сюда даже лифт не доходит.
Клаус поправляет галстук и с презрением говорит Максу.
Клаус. Я так и предполагал, что совещание будет весьма оживленным и никто не будет услышан.
Курт. А с чего это вы вдруг так неожиданно собрались?
Клаус. Ганса нет в городе, и я был вынужден позвать тебя. Макс у себя дома прячет опасную свидетельницу и, мало того, не желает окончательного расследования его дела.
Курт. Суд состоится. Макс, развей мои сомнения, скажи честно: ты что, стал коммунистом?
Макс заливается смехом.
Макс. Все то же обвинение, я слышал его, даже когда дело касалось новорожденных.
Добсон. Макс, ты же один из нас, ты ведь ни какой-нибудь паршивый пораженец, ты уважаемый человек.
Макс (иронически). То есть как был дурным, так дурным и остался.
Добсон. Я тебе не позволю издеваться...
Берт (пытаясь примирить всех). Успокойтесь. Макс хочет жить тихо, мирно, и он имеет на это право. Пойми, Макс, мы ведь тоже хотим того же: жить спокойно, как нормальные граждане. У каждого из них почтенные профессии. И даже у меня (смеется.), бывшего балеруна, и то уважаемая должность... Ты, если бы хотел, мог бы сделать себе другую карьеру... Да и сейчас еще не поздно.
Макс. На это были свои причины, Берт. Я вел себя, как крот, предпочитая работать по ночам... (как бы разговаривая с самим собой.)... Просто при свете дня мне было жутко стыдно...