Мне все равно лучше порох подносить, чем прятаться в убежищах, дышать там спертым воздухом и нюхать ведра, в которые все справляют свои дела. Черт! Если бренди всегда такой, удивительно, как его вообще люди пьют!
Непривычный вкус не помешал ему очень быстро наклюкаться. Заплетающимся языком Тэз рассказывал о форте Фишер, о том, как он горд, что удалось завоевать уважение артиллеристов. Когда же чарка выпала из безвольных пальцев, мальчик напоследок пробормотал: «Почему только ты не мой отец?» — и сполз на песок.
Положив Тэзвелла на носилки, они с жилистым капралом отнесли его на пристань.
— Как вас зовут, капрал?
— А вам к чему?
— Может, встретимся после войны.
— Вряд ли, — сказал тот и добавил: — Если удастся уберечь этого юношу, когда-нибудь он вырастет в приличного человека.
За четверть часа до назначенного Тунисом срока ялик Ретта ткнулся в борт «Веселой вдовы», и матросы подняли бессознательного мальчика на борт.
Когда Ретт вернулся в форт, капрал сказал:
— Вот уж не ожидал увидеть вас снова. Федералы завтра пойдут в атаку.
— Вы когда-нибудь любили женщину?
— Элла, моя жена, умерла три года назад, — последовал удивленный ответ.
— Значит, вам нечего терять.
— Вроде того.
Через некоторое время Ретт сказал:
— А луна-то сегодня какова.
Капрал кивнул.
— Вы отправили мальчика?
— Тэзвелл Уотлинг на пути в Англию.
— Вот бы мне туда! Слыхал, там зелено, в Англии. И люди там счастливы.
— По крайней мере, хоть не стреляют друг в друга.
— Да, — сказал капрал, — разве не здорово?
На следующее утро, когда Тэзвелл проснулся, вместе с ним проснулась и головная боль. Он лежал на досках палубы, среди тюков хлопка, чей отдающий опилками маслянистый запах выворачивал желудок, поэтому он выбрался из своей хлопковой пещеры к борту судна, где его начало рвать. Спазмы отдавали в голову, и мальчик широко раскрыл глаза, чтобы хоть чуть-чуть уменьшить давление на череп. Потом поднялся на ноги и отряхнул песок с колен.
Он был на корабле посреди моря. Шли не быстро. С носа корабля стекал поток воды. Солнце поднялось еще не очень высоко. Проклятый Ретт Батлер. Головная боль немного улеглась и теперь не разрывала голову, а просто пульсировала. Желудок, слава богу, был совершенно пуст. Что это за корабль? Из трюма поднялись матросы и установили лебедку. Вытянув из трюма один из тюков с хлопком, они выбросили его за борт. Тэз спросил матроса, где они находятся.
— Примерно в полутора днях пути от Нассау, если не потонем. Потяни вот за эту веревку, когда я скажу «тяни».
Когда Тэз налег на толстую пеньковую веревку, ему показалось, что голова раздулась, словно свиной пузырь, какие дети любят надувать и хлопать на Рождество. Моряки все были одеты в чистые блузы и чистые парусиновые штаны. Тэз давно не мылся и дурно пах.