— Благодарю вас всех за то, что пришли, — повторяла Скарлетт, — Несомненно, мы снова устроим такой вечер.
Когда свет фонаря последней двуколки исчез за поворотом, Ретт запер парадную дверь дома.
В холле второго этажа Скарлетт увидела Красотку Уотлинг, которая облачилась в халат ярко-розового цвета.
— Самый лучший день в моей жизни, — сказала Красотка. — Благодарю, мисс Скарлетт, что разрешили мне остаться.
Скарлетт поцеловала это розовое существо в щеку.
— Доброй ночи, Красотка.
У себя в спальне Скарлетт медленно и с наслаждением разделась. Она была уверена: сегодня Ретт придет к ней, даже кожу покалывало от предвосхищения. Напевая, она мазнула духами за каждым ушком и под грудями.
Ретт еще не видел той полупрозрачной ночной сорочки, которую она надела. Скарлетт ощущала себя драгоценным даром.
Она отодвинула шторы, и холодный голубоватый свет луны затопил комнату.
Скарлетт преклонила колени возле кровати и осенила себя крестом. Она поблагодарила Господа за Тару, Эллу, Уэйда и всех, кто любил ее. За то, что привел Ретта обратно домой.
И тут она учуяла дым.
Скарлетт все кашляла и кашляла. Под дверями спальни сгустились тени, потом маслянистый дым просочился внутрь и взвился вверх по панелям.
Розмари закричала из детской:
— Пожар! Господи боже, пожар!
Коснувшись дверной ручки, Скарлетт отдернула пальцы и охнула. Та раскалилась, как кухонная плита!
Без рубахи и босой внутрь ворвался Ретт.
— Огонь уже на лестнице, — произнес он четко, без эмоций. — Помоги вывести детей.
Все происходило так быстро! Когда Ретт взял Скарлетт за руку, она бессмысленно запротестовала:
— Но я не одета!
В детской дым лениво клубился в лунном свете. Среди разбросанных игрушек и книжек дети сидели, прижавшись к Розмари, которая держала на коленях Луи Валентина. Тем же спокойным тоном, как и ее брат, Розмари сказала:
— Тэзвелл пошел за матерью.
— Молодец, — Ретт наклонился до уровня детских глаз. — Элла, тебе уже давно пора в постель. Что ты делаешь тут так поздно?
Элла закрыла рот руками, ее испуг перешел в хихиканье.
— Бо, ты храбрый мальчик. Давай-ка соберись.
Бо громко высморкался.
Ретт продолжал:
— Мы рассчитываем на тебя, Уэйд Хэмптон Гамильтон.
За дверью детской огонь трещал, словно крупный зверь, продирающийся сквозь подлесок. «Скорее! — думала Скарлетт, — Мы должны спешить!»
Ретт наклонился к дрожащему Луи Валентину.
— Сколько тебе лет?
— Семь.
— Тебя назвали в честь известного пирата, ты знаешь?
— Да, сэр.
— Ретт!.. — запротестовала Скарлетт.
Он сжал руку Скарлетт, но не отвел взгляда от ребенка: