— Вот тебе и кабак! — покачал головой Камушев.
— Ну, что, Андрей Константинович, поедем его "колоть"?
— Поедем, Саша, поедем, — майор взглянул на часы. — Только минут через двадцать. Мне должны позвонить сюда в отделение.
—
… Они приехали в университет в тот момент, когда Полищук читал лекцию.
— А сколько времени осталось до окончания? — поинтересовался Камушев у декана факультета.
Тот посмотрел на часы.
— Двенадцать минут. Но, если он вам нужен срочно, можно вызвать его с лекции.
— Ничего, двенадцать минут не утянут! — решил Камушев. — Мы подождем.
— Может, кофе выпьете? — любезно предложил декан.
— С удовольствием, — согласился майор.
Оповещенный секретаршей декана о визите оперативников, прибывших по его душу, Полищук робко заглянул в кабинет.
— Дрейфит по полной программе! — отметил Рокотов, увидев его побледневшее, испуганное лицо. — Значит, почуял что-то!
Камушев, тем временем, спросил у декана, где им можно переговорить с Полищуком наедине.
— Да, можно и в моем кабинете, я как раз уходить собирался.
— Спасибо! — поблагодарил его майор и пригласил озадаченного Полищука пройти и присесть на стул.
— Валентин Романович, расскажите, пожалуйста, где вы были 18 мая, примерно от семи до восьми вечера. — Начал беседу Камушев.
— Но… — растерялся Полищук, — меня ведь уже спрашивали об этом.
— Вас спрашивали о другом, более позднем времени.
— От семи до восьми я был дома.
— А во сколько же Вы ушли с работы в тот день?
— Примерно в шесть пятнадцать. Ну, да, после первой лекции у вечерников. Занятий у меня в этот день больше не было, и я сразу же отправился домой.
— И Вы не подвозили профессора Ларионова на своем автомобиле к его дому и не провожали в подъезд?
Щеки преподавателя философии тотчас же вспыхнули румянцем и он, растерявшись, умолк.
— Ну, что Вы молчите? Ведь это совершенно бессмысленно! — воскликнул Камушев. — Вас и Вашу машину у дома Ларионова видела свидетельница. Почему Вы скрыли от нас на первом допросе этот, прямо скажем, интересный факт?
Полищук удрученно вздохнул.
— Потому, что мне было страшно об этом рассказать после того, что случилось. Ведь ясно же, что вы сразу заподозрили бы меня в убийстве.
— А теперь, Вы думаете, мы Вас не подозреваем?
— Но, я только проводил его до двери и вернулся! — отчаянно воскликнул Полищук. — Разве Ваша свидетельница не сообщила об этом?
— Нет!
— Я так и думал! Я так и думал! И дернул же меня черт увидеть его у метро!
— Расскажите об этом поподробней, Валентин Романович, — попросил его Камушев.
— Да, что, собственно, рассказывать? Лекции у нас с Ларионовым закончились одновременно и мы оба ушли из университета. Я был на машине и поехал к метро. У меня там должна была состояться встреча. Я остановился на стоянке, рядом с входом в метро Университетская и простоял около двадцати минут. Ну, а пока стоял, естественно невольно поглядывал по сторонам. И представьте себе, — увидел Ларионова. Он вышел из троллейбуса и направился к метро. Я провожал его глазами, просто так, сам не знаю зачем. И вдруг увидел, что он, схватившись за сердце, остановился, а потом, еле передвигаясь, дошел до парапета на который тотчас же и облокотился. В это время у меня зазвонил телефон и тот человек, которого я ждал у метро, отложил нашу встречу на другое, более позднее время. Переговорив, я увидел, что Ларионов все еще стоит у парапета. У него явно, начался сердечный приступ. И я, при всем моем негативном отношении, вышел из машины и направился к нему. Ну не мог я просто так взять и уехать, видя, что у знакомого мне человека случился сердечный приступ. Я подошел к Виталию Михайловичу и спросил, что с ним. Он, конечно же, очень удивился, увидев меня, а потом сказал, что сердечко прихватило. Я предложил ему вызвать скорую прямо к метро, но он отказался. Принялся убеждать меня, что это пустяки и скоро все пройдет.