Марта перевела взгляд на свои сложенные руки.
— Потом, конечно, все изменилось. Фрэнк этого добился, но… — Она с вызовом взглянула на Бейли и Мэтта. — Фрэнк мой сын, я люблю его и понимаю, что он поступил неправильно. Но я могу его понять. Долгие годы он был одним из этой треклятой «Золотой шестерки» — как я ненавижу это название! — и привык, что к нему относятся как к герою. И вдруг над ним стали смеяться те же люди, которые раньше хлопали его по плечу и гордились дружбой с ним. У него появилась вертихвостка-жена чуть ли не вдвое моложе его, он лишился руки и работы.
— Фрэнк больше не чувствовал себя мужчиной, — тихо заключил Мэтт, пока Марта собиралась с мыслями, чтобы продолжать.
— В первый раз все вышло случайно. Гас Вентерс был рослым светловолосым здоровяком, неповоротливым, с медлительной речью; на него почти не обращали внимания. Однажды, приехав в город, Фрэнк встретился с Гасом, который привез в магазин какие-то консервы своего приготовления. Не знаю, что на него нашло, но Фрэнк вдруг отпустил уничижительное замечание в адрес Гаса, и все, кто слышал его, засмеялись. Впервые за целый год смеялись не над Фрэнком — более того, он не испытывал оскорбительной людской жалости. Так и повелось, чем дальше, тем больше. Увидев, как Фрэнк копается в моторе и посмеивается, я понимала: он сочиняет очередную байку про Гаса. В конце концов Фрэнк стал приезжать в город лишь затем, чтобы еще раз блеснуть остроумием. «Что новенького слышно о Гасе?» — спрашивали его знакомые.
Марта прикрыла глаза, набираясь сил перед продолжением.
— Очень скоро Фрэнк понял: чтобы смешить, шутки должны быть близки к правде. Но поскольку Гас редко бывал в городе, Фрэнк знал о нем слишком мало, чтобы высмеивать.
— Неужели вы не… — начала Бейли.
Марта вскинула руки.
— Неужели я не просила, не умоляла, не грозилась и не плакала, лишь бы Фрэнк угомонился? О да. Я делала и это, и многое другое. Чего я только не обещала ему! Может, если бы я держала рот на замке, ничего и не случилось бы. Поначалу Фрэнк упражнялся в остроумии перед нами с Люком, но когда я начала протестовать, а Люк перестал смеяться, Фрэнк прибег к хитрости. Он воспользовался Люком, но так осторожно, что я ничего не узнала. Фрэнк подучил Люка прятаться где-нибудь возле фермы и следить за Гасом, а потом рассказывать все ему, Фрэнку. Люк отказывался: он слишком хорошо понимал, каково приходится тому, кого высмеивают. Но Фрэнк рассердился, а на сына он сердился редко. Наконец Люк согласился, но эта слежка вышла Фрэнку боком: Люк вернулся с рассказами о том, как старательно трудится Гас и как процветает ферма. Говорил, что ферма похожа на райский сад. Фрэнк вновь разозлился и закричал: «Неужели ты не заметил ничего плохого?!» И Люк крикнул в ответ: «Только то, что жена об него ноги вытирает, отдает команды, как собаке!» Люк хотел защитить Гаса, но Фрэнк выслушал и улыбнулся. На следующий день Фрэнк отправился в город, и вскоре люди уже покатывались со смеху, слушая, как здоровенного Гаса тиранит его жена-мегера.