— Его можно привести в порядок, — негромко заметил стоящий рядом Филипп.
После смерти Джимми миновало несколько недель, и слово «ад» лишь приблизительно передавало, через что я прошла.
Когда самолет Джимми рухнул, ни кто иной, как Филипп разбудил меня среди ночи. Признаться, его появление шокировало меня. Как жена Джимми, я была неприкосновенна. Мужчины, которыми он себя окружал, прекрасно понимали, что будет, если им взбредет в голову делать мне авансы. И не только с сексуальными, но и с любыми другими намерениями. Никто из мужчин и женщин, работавших на Джимми, ни разу не просил меня вступиться за них перед мужем. Каждый уволенный знал: стоит ему обратиться ко мне с просьбой урезонить Джимми, — и ему грозит кое-что похуже увольнения.
Так что когда я проснулась оттого, что юрист Джимми коснулся моего плеча, я сразу поняла: что-то случилось. Войти в мою спальню и надеяться дожить до рассвета мог лишь тот, кто твердо знал, что Джимми мертв.
— Но как?.. — воскликнула я, мгновенно стряхнув с себя сон и стараясь вести себя, как подобает взрослому человеку.
Внутри у меня все тряслось. Нет-нет, этого не может быть, твердила я себе. Джимми слишком большой, слишком энергичный, чтобы… чтобы… Это слово я не могла выговорить даже мысленно.
— Вам надо немедленно одеться, — сказал Филипп. — Будем хранить тайну, сколько сможем.
— Джимми ранен? — полным надежды голосом спросила я.
Может, он на больничной койке и зовет меня! Но, еще не успев договорить, я поняла, что надеюсь зря. Джимми знал, как я тревожусь за него. «Да я лучше дам ногу на отсечение, чем заставлю тебя нервничать», — часто повторял он. Джимми видеть не мог, как я извожусь оттого, что он курит, пьет, сутками обходится без сна.
— Нет! — жестким ледяным голосом отрезал Филипп, буравя меня взглядом. — Джеймса нет в живых.
Мне захотелось лишиться чувств. Захотелось снова нырнуть под теплое одеяло и уснуть. И проснуться, почувствовав, что Джимми рядом, просовывает широкую лапищу под мою ночную рубашку и смешит меня довольным урчанием.
— Горевать вам пока некогда, — продолжал Филипп. — Мы едем в магазин.
Эти слова выбили меня из состояния шока.
— Вы с ума сошли? — спросила я. — Сейчас четыре часа утра!
— Я договорился, чтобы для нас открыли магазин. Ну, одевайтесь! — приказал он. — Нельзя терять время.
Его тон меня ничуть не напугал. Я села во вздувшейся парусом ночной рубашке и вытащила из-под себя косу. Джимми нравилось, когда я одевалась старомодно и носила длинные волосы. За шестнадцать лет брака я отрастила косу, на которой могла сидеть.