– Вот! – гордо указала Татьяна на хлипкое сооружение под шиферной крышей, с одного бока скрытое зарослями малины. – Там наверняка найдется все, что нужно!
Нашарив ключ над притолокой, она с натугой открыла большой висячий замок – и дверь, взвизгнув, тут же провалилась внутрь, повиснув на одной петле. Подруги с опаской заглянули в сарай. Сквозь дыры в стенах и крыше проникал свет. Поленница дров, ржавые ведра, дырявые кастрюли, велосипед с одним колесом, зато над ним на стене висят сразу три запасных. У самой двери справа то, ради чего сюда пришли, – верстак с тисками, а на нем инструменты и металлические баночки из-под кофе, видимо с гвоздями и винтиками. Все разложено по порядку, но в пыли и паутине. Видно, в последний раз здесь работал Татьянин папа.
За исключением двери, все выглядело достаточно прочным. Во всяком случае, могло простоять еще пару месяцев, не завалившись на сторону, поэтому Ирина отважно шагнула к верстаку.
Покопавшись на нем, она выбрала молоток и горсть гвоздей. Затем оглянулась в поисках досок. То, что подходило по размеру, оказывалось гнилым, а более-менее крепкие деревяшки были ужасно малы. Зато в углу стоял письменный стол пятидесятых годов – с крытой коричневым дерматином столешницей и о трех ножках.
– А он вам очень нужен? – поинтересовалась Ирина.
Татьяна пожала плечами:
– Это тетя Маруся привезла и попросила сохранить до поры до времени.
– Может, позвонишь ей и спросишь, нельзя ли пустить на запчасти?
– Она уже лет восемь как на Ваганьковском, так что вряд ли ответит, – вздохнула Татьяна.
– А наследники у нее остались? – продолжала допытываться Ирина.
– Остались, – сообщила подруга. – Я.
– Так чего мы тут стоим, время теряем?
Этот вопрос не требовал ответа.
Наплевав на пыль и паутину, они втроем потащили стол к крыльцу. Затем Ирина вернулась за инструментами. Вместе с молотком и гвоздями она принесла видавшую виды пилу.
– Учтите, это елка, – сообщила она с видом Страдивари, приступающего к изготовлению очередного скрипичного шедевра.
– И что с того? – спросили подруги хором.
– Пилиться будет плохо.
Не то слово, отбитая от остальной части стола столешница вообще отказывалась пилиться тупой ржавой пилой.
Руководящим тоном Ирина отдавала распоряжения, советовала, поучала. Потом, махнув на бестолковых помощниц рукой, сама взялась за дело.
– Нет, я все-таки не умею работать с ассистентами, – сообщила она, когда нужный кусок столешницы наконец-то оказался в ее руках.
«Только бы подошел!» – мысленно взмолилась Ирина и поднялась на крыльцо. Очищенный от сгнивших досок, там чернел прямоугольный проем.