– Знаешь, что моего деда-есаула с ними примирило? – вскинулся Сарматов. – В сорок третьем, после Сталинграда, под нашей станицей окружили итальянцев, румын, мадьяр. Представь себе, из сплошной пурги вынеслась наша конница, и закипела на станичных улицах сабельная круговерть… В наш двор заскочили несколько всадников, и дед увидел на них погоны – наши, русские, а на одном аж золотые! Офицер, стало быть! И заплакал, старый, на колени перед ними упал! Возвращение погон тогда многих казаков с большевиками примирило…
– И опять я не понимаю вас, русских!.. Ну погоны, и что?.. Это же атрибут! За ним может скрываться любая идеология, любая низость!
– Вас! – хмыкнул Сарматов. – Я и толкую, дорогой сэр, зря ты в наши дела суешься… Ты – ломоть для нас отрезанный!..
– Это мои проблемы! – пробурчал Метлоу, закидывая за плечи рюкзак.
– Не обижайся! – все еще продолжая сидеть, сказал Сарматов. – У меня к тебе будет просьба. Если, как вчера, напоремся на «духов» и я уйду в отключку, то ты…
– То что я?.. – насторожился полковник.
– Ты меня застрелишь.
– Не буду я в тебя стрелять, Сармат!
– Что, никогда не делал этого?.. – ухмыльнулся Сарматов.
– Уж больно случай необычный…
– Посуди сам, полковник, нового для себя ЦРУ из меня ничего не вытащит, а заживо гнить в пакистанских зинданах, сам знаешь, перспективка не самая обнадеживающая!
– Будем уповать на промысл Божий! – безапелляционно заявил американец.
– До таких, как я, ему дела нет, полковник!..
Скоро их фигуры потерялись среди причудливо выветренных скал, похожих на каменных истуканов, над которыми рассыпались радостные трели жаворонка.
Восточный Афганистан
1 июля 1988 года
Над разбитой дорогой висел серебристый диск полной луны. Откуда-то совсем рядом неслись смертельно уже надоевшие вопли шакалов. Среди каменных истуканов блуждали их свечи-глаза и мелькали неясные тени. Дорога то круто уходила вверх, то ныряла в глубокие, затянутые туманом расщелины. По холодку идти было легче, но дороги почти не было видно.
Сарматов еле плелся, опираясь на палку и сильно прихрамывая. Внезапно он вскрикнул и остановился.
– С тобой все в порядке? – спросил американец.
– Все бы ничего, да только глаза слипаются, не вижу, куда иду! – ответил тот.
– А ты не молчи, матерись, анекдоты рассказывай.
– Какие анекдоты? Вся наша жизнь – сплошной анекдот. Как тебе, например, вот этот: полковник из ЦРУ и майор КГБ по Афгану рядышком шкандыбают! – усмехнулся Сарматов. – Бред сивой кобылы!..
– Я буду петь, а ты подпевай, – не обращая внимания на упаднические настроения Сарматова, решил Метлоу. – Когда в нашем доме собирались русские, они пели вот эту песню, я ее с детства помню, – добавил он и вполголоса запел: