– Она несчастная.
– А ты в роли парламентера? Сочувствуешь всем одиноким женщинам?
– Я тоже несчастная. Пусть вы ее послушаете, если она хочет, а?
– Ну, что не сделаешь для такого большого ребенка. Где она?
– У нас в комнате. А можно я здесь пока посижу? Я покойников боюсь. Страшно в коридор выходить. Бежала сюда. Даже споткнулась, ушибла ногу. Во! – и большой ребенок простодушно задрал полу халата, демонстрируя мясистый окорок, украшенный огромным фиолетовым синяком. Леонидов покачал головой и поспешно отвернулся:
– Саша, я пойду?
– Иди, конечно. А мы с Лизой телевизор посмотрим.
– Кстати, твой свитер сушится на батарее. И носки. Я их туда повесила.
– А сразу нельзя было сказать?
– Сразу неинтересно. Так ты, по крайней мере, выслушал мои к тебе претензии.
– Да. Я выслушал, – зло сказал он. Не хватало только в довершение всего поругаться с собственной женой! Любимой, между прочим! И какая муха ее укусила?
Он оделся и вышел в холл. Липатова на диване уже не было.
Дверь за номером шестнадцать находились рядом и была предусмотрительно приоткрыта. Он нырнул туда, словно опасался быть замеченным кем-то из сотрудников. Интуиция подсказывала, что на этот раз будут агитировать за, а не против господина управляющего. Хотя, не поздновато ли? Надо было раньше сказать. Вчера, например. Почему Эльза не подошла? Тупица! Сам же от нее бегал! Подозревал, что она беременна, но что от Иванова? Это сенсация! Хит сезона!
В номере, куда он попал, стоял полумрак. Окно было завешено шерстяным одеялом, видимо, оттуда дуло. Эльза сидела на кровати и рыдала.
Войдя в комнату, Леонидов предусмотрительно закрыл дверь и повернул в замке ключ. Эльза тут же перестала плакать.
– Садитесь, – сиплым голосом сказала она. И тихо добавила: – Пожалуйста.
Алексей опустился на соседнюю кровать, застеленную казенным покрывалом, и мягко сказал:
– Елизавета заходила. Я так понимаю, вы хотите сказать мне что-то очень важное? Только сразу хочу предупредить, что расследованием этого дела я, похоже, больше не занимаюсь. Обратитесь к милиции, она скоро прибудет. Метеоусловия поменялись, долго ждать не придется.
Эльза его слова проигнорировала. Она высморкалась и сказала:
– Простите за утреннюю сцену. Не сдержалась.
– Да уж!
– Честное слово, это от отчаяния! Здесь все заодно, и все меня просто ненавидят! А за что? За Валеру? Если бы я была беременна от Павла, все бы стали меня жалеть. И сочувствовать. Ведь он был такой мерзавец! Сергеев, я имею в виду. Тем не менее, все его любили. Потому что красивый? Женщинам нравился, я понимаю. Но коммерческий директор из него был плохой! А Валера… Он очень умный. Был, – тихо добавила она. Потом пожаловалась: – Я целыми днями на работе. Меж тем, у меня даже подруг здесь нет!