Серебрякова сразу же прошла к себе. В номер люкс, где на одной из кроватей, с головой накрывшись одеялом, лежала Нора. Вот кого Леонидов мечтал хорошенько потрясти! Не вылезала она из номера неспроста, и уж наверняка не из-за переживаний об умершем любовнике!
Они знали друг друга еще по делу Серебрякова. Алексей до сих пор зубами скрипел, вспоминая, как девушка на пару с подружкой пыталась его развести. И нынешние слезы Норы были слезами голодного крокодила, у которого прямо из желудка выдернули привязанный на веревочке кусок мяса. Причем крокодил этот кусок уже почти переварил. У Норы на Пашу были виды. Теперь она страдает по упущенным возможностям.
Барышев встал, как только Алексей кивнул ему на дверь в свой номер.
– Там наши женщины, – вздохнул Серега. – Общаются. Как думаешь: они нам помешают?
– Общаться? Думаю, да. А мы их попросим с детьми прогуляться.
– Ага! – с энтузиазмом сказал Серега. – Пусть роют снежные пещеры!
– Им полезно, – согласился Алексей и распахнул дверь с криком: – Девочки! На улице чудесная погода! Прошу вас оценить, как идут спасательные работы! Вблизи уже должен быть слышен шум моторов!
– Выпроваживаете? – усмехнулась Саша. – Думаете, мы будем вас подслушивать?
– Разумеется, будем! – сказала Анечка.
– Думаешь, мы услышим что-то интересное?
– Это вряд ли. По-моему, оба они зануды.
– По-моему, тоже.
– А мы их оставим без обеда. Не скажем, что путь к столовой свободен.
И Саша достала из шкафа теплые куртки. По лицу Сереги Леонидов понял, что путь к столовой тот найдет при любых обстоятельствах.
Когда компания удалилась, Леонидов полез в тумбочку, где с вечера предусмотрительно запрятал бутылку марочного вина.
– Серега, гляди – «Мускат»! Сахара, зараза, тридцать пять процентов! Сироп, елки! Похмелимся? А то башка трещит. Долго терпел, но теперь сдаюсь.
– А пить из чего? Стаканы-то в холле! Сходить?
– Ни-ни! Не стоит оказывать дурное влияние на общественность. Сейчас крышку от мыльницы принесу, да подай мне ту пластмассовую штуку от лака для волос.
– Колпачок, что ли?
– Его, родимого.
– Воняет же!
– Ничего, пойдет под «Мускат». Я эту штуку сейчас с мылом вымою.
– Тогда ты из него пей.
– Ладно, как гость можешь пользоваться привилегией в выборе посуды. Будешь потом мыльные пузыри ртом пускать.
– Классное занятие! С детства обожаю.
Они разлили «Мускат» в мыльницу и колпачок от баллончика с лаком для волос. В тумбочке нашлась пара мандаринов.
– А осетринки, случаем, не припас? – грустно спросил голодный Серега.
– Совесть не позволила. Мы люди бедные, но гордые. Воровать «Мускат» не то же самое, что тырить осетрину.