Вадим внимательно поглядел на него.
— А ведь ты, милый, выжат, как лимон, — сказал он.
— Есть немножко... Рана у тебя не очень серьезная, но я измотался. Знаешь, как это изматывает?
— Ложись спать, я справлюсь один. А Саул все принесет.
— Ладно, — сказал Антон. — Это моя забота. Иди. — Он махнул рукой. — Готовься.
Вадим поднялся.
— Советую все-таки поспать. — Он пошел в рубку и вдруг остановился. — А взяли они одежду?
Сначала Антон не понял, а потом сказал:
— Честно говоря, не знаю... Не помню. Но они нами очень недовольны.
— Ох, и каша, ну и каша! — сказал Вадим. — Ничего не понимаю. За что он меня ткнул мечом?
Он покачал головой и пошел в рубку. Антон сейчас же задремал. Ему приснилось, что он пошел на кухню, сварил очень много кофе, принес кофейник и консервы в рубку, а Вадим был занят и огрызнулся, и тогда он пошел в свою каюту, сел за стол, чтобы подобрать программу обратного перелета, но ему очень хотелось спать и все время попадались старые программы его прежних рейсов. Потом его разбудил Саул.
— Вот, — сказал Саул.
Перед Антоном стоял стройный светлолицый парень в трусах и тетраканэтиленовой куртке, черноглазый и испуганный.
— Хорош? — спросил Саул насмешливо.
Антон засмеялся.
— Красивая раса, — сказал он. — Здравствуй, младший брат.
Младший брат смотрел на него круглыми от страха глазами. Ну до чего славный парнишка, подумал Антон.
— А вот это было у него под шубой, — сказал Саул и положил на стол твердый пакет.
Пленник сделал движение к пакету.
— Н-но, — грозно сказал Саул. — Опять? Я тебя!
Пленник съежился. По-видимому, интонации Саула он уже усвоил хорошо. Антон взял пакет, осмотрел его и вскрыл. В конверте из отлично обработанной кожи лежали замысловато сложенный лист бумаги, какой-то чертеж и несколько кусков окровавленного тампопластыря.
— Понимаете? — сказал Саул. — Это они ободрали с раненых.
Антон вспомнил изуродованных людей в шеренге и стиснул зубы.
— Это, наверное, донесение, — сказал он, помолчав. — О нашем появлении. Вадим! — позвал он.
Пленник вдруг заговорил. Он говорил быстро, ударяя себя ладонями по груди, на лице его были ужас и отчаяние, и это странно не вязалось с резкими и даже как будто насмешливыми интонациями его голоса. В зал спустился Вадим и остановился позади пленника, прислушиваясь. Пленник замолчал и закрыл лицо руками.
— Посмотри-ка, Вадим, — сказал Антон, протягивая листок.
— О! — сказал Вадим. — Письмо! Это же просто прелесть! Вдвое меньше работы!
Он взял пленника за рукав и повел в рубку, на ходу рассматривая листок. Пленник покорно плелся за ним. Саул внимательно изучал чертеж.