— Я сожалею, мисс Сторин, но мистер О'Нейл предпочитает резервировать утренние часы для своей работы с бумагами, а также для различных служебных контактов и совещаний. — Этой ложью в последнее время ей приходилось пользоваться все чаще, поскольку порядок дня О'Нейла и раньше непостоянный, теперь был совершенно непредсказуемым. В любом случае, он редко появлялся теперь в своем офисе раньше часу дня.
— Как насчет 14.30? — предложила Пенни, решив для верности оттянуть еще немного время приема.
Но она не учитывала, насколько разрушительно влияет на работу мозга кокаин, действие которого на О'Нейла и было первопричиной продолжавшихся до ранних утренних часов бдений и гиперактивности. Ему не удавалось заснуть до тех пор, пока уйма успокоительных средств не брала верх над кокаином, после чего он впадал в забытье, из которого выходил лишь в полдень, а то и позже. Всего этого она не знала, но от этого ей не было легче.
Чем больше ждала Матти О'Нейла, тем в большее замешательство приводило это Пенни. Он твердо ей обещал, что будет точно в назначенное время, но стенные часы неумолимо отсчитывали новые минуты, а его все не было. Наступил наконец момент, когда она уже не могла придумывать возможные причины его задержки. Ее вера в О'Нейла с его бравадой на людях и угрызениями совести наедине с собой, странным поведением и необъяснимыми выходками медленно и болезненно увядала.
Она принесла Матти еще одну чашечку кофе.
— Позвоню ему, пожалуй, домой. Может быть, пришлось туда за чем-нибудь вернуться. Не исключено, что он мог там что-нибудь забыть или плохо себя почувствовал…
Она присела на уголок его стола, подняла трубку прямого телефона и потыкала пальцем кнопки, набирая номер. С некоторым смущением поздоровалась с Роджером и сказала, что решила позвонить ему домой, потому что Матти ждет его уже больше получаса и… Ее лицо постепенно принимало все более обеспокоенное выражение, потом страдальчески исказилось, напомнив маску немого ужаса. Швырнув на стол трубку, она выбежала из кабинета, словно ее преследовали демоны.
Матти наблюдала за всем этим в полном изумлении, застыв в неподвижности с чашкой в руках, будучи не в состоянии ни говорить, ни двигаться. Когда за секретаршей с грохотом захлопнулась дверь, Матти встала из кресла, подошла к столу, подняла свалившуюся с него и висевшую на шнуре трубку и приложила ее к уху.
В голосе, который она услышала, невозможно было узнать не только О'Нейла, но вообще человека, Слова были неразборчивы, невнятны и тягучи, казалось, что это говорила кукла, у которой почти полностью сели батарейки. Она слышала вздохи, стоны, потом, после долгой паузы, рыдания и какой-то шум падения. Она осторожно положила трубку на аппарат.