— Я скажу на это, мистер Урхарт, что вряд ли был смысл в нашем уговоре не делать записи и беседовать на основе принципов нашего лобби.
Урхарт ухмыльнулся, по достоинству оценивая грубоватую прямоту молодой журналистки. Да, с ней придется быть поосторожнее.
— Я бы сказала также, — продолжала она, — что избиратели высказались за привлечение к руководству страной новых лиц и за необходимость появления в нем элементов нового мышления. Вы потеряли немало мест, и избиратели подтвердили ваши полномочия без особого энтузиазма, не так ли?
— Спокойно, спокойно! Мы получили явное большинство и имеем значительно больше мест, чем основная партия оппозиции. Не так-то уж плохо после стольких лет нахождения у власти… — Он поймал себя на мысли, что в точности повторяет официальную версию.
— Но не так-то уж и здорово, чтобы с уверенностью ждать следующих выборов? Даже некоторые ваши сторонники говорят, что программа правительства на следующие пять лет в основном осталась прежней. Как выразился один из ваших оппонентов, такая программа поможет кораблю нашей страны прямым курсом идти на дно. Если помните, я побывала на одном из ваших предвыборных митингов. Тогда вы много говорили о новой энергии, новых идеях, новой предприимчивости. Главный упор в выступлении вы сделали на том, что после выборов произойдут важные перемены. И что будут новые игроки.
Она сделала паузу, но ничто не напоминало, что Урхарту не терпится ответить ей.
— Вот здесь у меня ваша личная предвыборная листовка. — Она порылась в наплечной сумке и выудила из массы бумаг сложенный вдвое листок, Урхарт настороженно наблюдал за ней. — Да, вот здесь вы говорите о «волнующих годах впереди». То, что вы мне сказали, столь же волнующе, как и газеты недельной давности.
— Ваши суждения слишком суровы, — запротестовал Урхарт, понимая при этом, что протестовать надо более энергично. Но он не испытывал никакого энтузиазма, никакого желания искать оправдания и боялся, что по нему это было заметно.
— Позвольте, мистер Урхарт, задать прямой вопрос. Вы что, действительно думаете, что это решение — лучшее из тех, которые мог бы принять премьер-министр?
Не отрывая от нее глаз, он медленно поднял и губам стакан с виски. Оба знали, что каждый играет свою роль, но ни он, ни она не знали, как именно закончится этот театральный эпизод.
Урхарт тихонько поводил языком во рту, прежде чем глотнуть висни и почувствовать расходящуюся по телу теплоту. Потом он сказал:
— Матти, черт возьми, как ого ответа на такой вопрос вы можете ждать от меня? Вы знаете, что, как Главный Кнут, я полностью поддерживаю премьер-министра и его перестановку, вернее, неперестановку. — В голосе его зазвучали саркастические нотки.