И сухожилия тоже.
Тварь опять хрюкнула, заваливаясь на поврежденную ногу, взмахнула рукой — сейчас ударит. Отскакивать далеко я не хотел — достаточно плашмя залечь на землю и оттуда успеть попробовать еще раз зацепить пролетающую выше ладонь: на ней слишком много лишних пальцев.
Мне помогли с маневром, неожиданный жестокий удар в спину отбросил набок. В шаге от себя увидел недобитую Туком «гориллу», тварь замахивалась для окончательного решения моего вопроса. В свете костров и факелов длинные когти отливали красным и вообще нехорошо смотрелись. Прикрылся мечом, собираясь встретить гада как полагается.
Не встретил — заваливающийся великан, продолжая слепо замахиваться своей кривой лапой, промазал мимо меня, но зато угодил «горилле» в грудь — тварь растворилась во тьме, будто волейбольный мячик после жесткой подачи. Затем монстр наконец упал.
Я не позволил ему разлеживаться спокойно: привстал на колено, рубанул размашисто, с оттяжкой. Кончик клинка ударил по голове, рассек мясо, но с костью не справился, хотя и проскрежетал по ней хорошо. Будь череп человеческим — хана, но увы… Эх, надо было топорик с пояса хватать, да теперь уже не успеваю.
Непрерывно похрюкивая, упавший великан суетливо замахал лапами, пытаясь прихлопнуть меня вслепую, — вывернуть голову назад он не мог. Учитывая габариты конечностей, достанет быстро — я вынужден был откатиться. А затем с огромным удовольствием исполнил свою недавнюю мечту — оставил его левую ладонь без пальцев. На этот раз уцелело два, но зато без большого — теперь в кегельбане шары катать будет нелегко.
Еще удар — правая, и без того изуродованная, ладонь получает новую отметину. А теперь по левой — там ведь еще два пальчика осталось. Теперь не осталось, а на правой тебе последний пальчик тоже ни к чему, все равно ковыряться им в таком микроскопическом носике не получится…
Вот и все, ногти стричь ты больше не будешь…
Хрюканье перешло в визг — монстр перестал пытаться меня достать, дошло, что я стою на безопасной дистанции и он сам любезно подставляет мне свои культяпки для обрезания. Несмотря на поврежденную ногу, он начал пробовать подняться. Уж лучше бы дальше ладони на стружку переводил — подскочив, я рубанул уже расчетливее, чуть ниже затылка. Сталь рассекла шею, но справиться с позвоночником не смогла. Из раны фонтаном ударила темная бурда, заляпав мне руки и лицо. Еще неделю назад меня бы после такого вывернуло, но сейчас по барабану все — хоть в дерьмо окунусь, лишь бы эту тварь на капусту порубить.
Я как пес, гоняющийся за собственным хвостом, носился вокруг бьющейся на земле туши. И бил, бил, бил, не переставал бить. Лапы, плечи, бока, голова — тварь стремительно покрывалась ранами. Визг, хрюканье, вой, отчаянные попытки достать меня сходят на нет после того, как добираюсь до локтевых сгибов. Может, меч мой и легок, но пока секирой врубишь один раз, я три успею, причем метко — по суставчикам, по лакомым мясным кусочкам, по сухожилиям, а теперь еще и колющий в бок с поворотом в ране. У человека здесь печень, а у тебя что? Заплакал? Значит, тоже что-то полезное… Было…