Вскинул арбалет. Дистанция велика — добить добью, но с меткостью у меня проблемы.
«Господь наш, если ты и в этом мире есть, намекни об этом. Простым способом намекни — пусти этот болт туда, куда я задумал».
Я не сказать чтобы религиозный человек, но в такой ситуации любому стрелку остается лишь молиться: слишком далековато для безбожника.
С верой в душе всякая работа легче дается и удача не покидает — болт влетел в ту самую амбразуру, из которой в нас выпустили стрелу. Оттуда заорали, причем столь пронзительно, что понятно стало — неудачник не царапиной отделался. Последний болт с широким наконечником. Хорошо, если по гениталиям чикнул: эта тварь не должна плодить себе подобных.
Как удачно, что я не оголтелый атеист, — тот бы никогда не попал.
— Дан, мне кажется, нам теперь надо уходить отсюда как можно быстрее, — напряженно произнес епископ.
— Согласен. Бежим!
Опомнившиеся солдаты схватили луки, но слишком поздно — побежали мы быстро. Несколько стрел воткнулось в землю в опасной близости, но пронесло — нас не задело.
Остановившись, Конфидус покачал головой:
— Вы их разозлили.
— Вот и хорошо — пусть открывают ворота и бегут меня вязать.
— Не выйдут, — вздохнул епископ. — Простые солдаты короля при офицерах-неудачниках — порядочных в такую дыру не загонят. Но напугали вы их здорово — голос у вас убедительный был. Когда обещали, что всех, кто выйдет за ворота, убивать будете, даже меня пробрало. А каково им? Хорошо пошутили…
— А с чего вы решили, что я шутил?!
* * *
Потуже затянуть ремешок шлема. Проверить, легко ли выходит меч из ножен. Без проблем — не подведет. Что там с болтами? С широкими наконечниками вышли все, зато бронебойных на несколько минут обстрела хватит. В отличие от первых здесь не мягкое железо, а сталь хорошая — ни одна шкура против такого подарка не устоит. Другой вопрос, что останавливающее действие у них не очень да и кровотечение сильное вызвать трудно. Ничего, буду целить по головам, а лучше по глазам. В амбразуру ведь попал — надо и дальше так держать.
Орда, сбившись наконец на противоположном берегу в плотную компактную кучу, поползла к воде. Иридианские мастера, выстроившись позади всех (сомнительный резерв на случай прорыва), затянули какую-то заунывную песню, переполненную религиозными мотивами, — наверное, церковный гимн. Вероятно, пытались поднять наш боевой дух. Не знаю, может, кому и приподняли, а мне вот нет — у нас на похоронах и то веселее играют.
Птиц сидит у меня на плече с насупленным видом и даже не шипит. Или устал глотку рвать, или понимает, что на этом берегу нет таких идиотов, кто не знает про близость противника.