— И?
— Уходить надо — а не уйти… Клятву сэр Флорис дал королю. Он умер, а клятва никуда не делась — мы же его люди и дела не можем бросить.
— И что вам сделают, если просто вернетесь?
— Не вернемся мы — от клятвы ведь не освобождал никто.
— А нарушить?
Посмотрев на меня очень удивленно, Арисат покачал головой:
— Не будет такого — лучше уж всем здесь лечь. Мы ведь бакайцы — одни из последних, кто ушел с острова. Под поганью теперь Бакай. К Кенгуду пришлось на поклон идти — к кому же еще. Он нас, конечно, принял нерадостно — много ведь чего промеж нас было нехорошего. Некоторые обиды тянутся из таких времен, что уж не знает никто, с чего все началось. Сэр Флорис королю клятву на мече дал — клятву верности; но тому мало было. Решил, чтобы делом мы свою верность доказали, — вот и послал сюда. Как после такого вернуться? Получается, на мече обманно поклялись. Какие же мы тогда бакайцы? Нет, сэр страж, не говорите такого больше. Вы ведь не клялись — свободны от слова. Если берете нас под руку, то мы должны повиноваться вам во всем. Скажете уходить отсюда — уйдем. А сказать надобно — иначе смерть нам всем скорая.
— И что будет, когда вернемся в королевство?
— Так ничего не будет — правда за нами ведь. Не будет слово нарушено: вы его не давали, — а мы за вами шли, как полагается.
— А со мной что будет?
— С вами? — Арисат призадумался, неуверенно пожал плечами. — Да тоже ничего не будет — вы под руку Кенгуду не шли и нет на вас клятвы. Хотя лучше бы вам ему на глаза не показываться — вдруг осерчает… король все же. Да и пусть серчает — что он полуденному стражу сделает?! Видано ли дело — на вашего руку поднять!.. Не бывает такого — вы же особые, в дела людские не лезете.
— А я, получается, полезу…
— Сэр страж, доведите до пограничной черты — и ступайте, куда вам надо, а дальше к королю мы сами… если его гнева опасаетесь.
— Не в опасении дело… Мы, стражи, не только в ваши дела не лезем — мы и не понимаем их иногда… Я даже не представляю, куда и как вас вести, и вообще здесь второй день, а дело может оказаться непростым.
Почуяв, что я даю слабину, Арисат затараторил будто из пулемета:
— Да уж, конечно, нелегкое, но мы во всем поможем — вы, главное, прикажите уходить, а дальше, считайте, сами все сделаем. Все только того и ждут сейчас — никто не усомнится, что вы на приказ такой право имеете. На опоганенных землях слово стража — закон железный для всех, кто ему не ровня, — это каждый знает. А мы как раз на опоганенных, и не ровня вам, так что слушаться должны. Не будет на нас вины за отступ от клятвы — король хоть и суров, но судит справедливо.