Происходило это даже и в нашей среде. Хоть мы и были из того «большого мира» и прекрасно осознавали — то, что мы видим, не праздник, а суррогат его, а все равно попадали некоторые из нас под это колесо. Директор тогдашний на турбазе (светлейшая ему память), Михаил Егорович Черников, инвалид войны (ноги были искалечены), ходил с палочкой. Человек добрый, умный и бывалый, он понимал всю суть той жизни и держал нас в строгой узде. Надо признать: ни один из нас не смел появиться перед туристами, нашими ли, теплоходными ли даже с запахом, не говоря уже о другом. Но все равно — разве удержишь? Особенно на турбазе. После каждого похода — банкет, шашлыки, посиделки у костра, туг уж, как в басне Михалкова-старшего: «За дружеской беседой вино лилось рекой, сосед поил соседа»…
Теперь о походе. Водили мы тогда по архипелагу шестидневные лодочные походы. Инструктор — царь и бог, кум королю и брат министру. Не то что на виду всегда, а просто первый парень на деревне. На веслах упирается как викинг. Его шлюпка самая ходкая, всегда впереди. Все знает, все покажет, все расскажет. На двухметровой волне проведет «эскадру» свою (а ходили иногда по 15 шлюпок) через пролив между Валаамом и Святым так, что ни одна лодочка бортом не тронет. В грозу, под проливным дождем, в темпе сам поставит палатки и костер разведет под этим же дождем. И сварит, что надо, и накормит. У него и чай самый вкусный, и борщ. И покажет, где точно клюет сиг, и сам вытащит, к всеобщему восторгу, хариуса. И при восторженном ужасе публики зарежет овцу, купленную в поселке на шашлыки. А уж шашлыки сварганит — пальчики оближешь. Да наутро еще и харчо сварит, какого в ресторане не подадут. Ну и в застолье — первый тост за инструктора, первый стакан — ему.
Ну, так далее и тому подобное. А ведь были все тогда студентами. В июне — сессия. Ее ведь сдать надо. Крутились, как белки в колесе. Урывками, иногда и по ночам, в каждую свободную минуту готовились к экзаменам. И сдавали, и вроде неплохо. Троечников не держали. Учились все, надо признать, хорошо. Да, в общем-то, бюро путешествий дураков и посредственностей не брало.
С учебой особенно доставалось нам, студентам творческих вузов. Экзамен по мастерству ни досрочно сдать нельзя, ни перенести. Все равно выкручивались и сдавали. На кафедре Товстоногова не забалуешь. Из «творческих» нас было трое, остальные — все университетские. И, кстати, вся когорта составляла 7-10 парней. Позже появились и девчонки. Но это уже тогда, когда туризм теплоходный стал «разбухать», наращиваться в объемах.