— Ты не сможешь туда зайти. Он закрыт. Они все заперты.
— А ты можешь?
— Конечно.
— А почему я не могу?
— Ну, я гражданин этого кладбища. И много где могу проходить.
— Я хочу поиграть в большом каменном доме.
— Тебе нельзя.
— Ты просто жадный и меня не пускаешь.
— Неправда.
— Жадина!
— Не-а.
Скарлетт засунула руки в карманы куртки и ушла не попрощавшись. В глубине души она знала, что несправедлива к Никту, и от этого злилась еще больше.
За ужином она спросила родителей, жили ли здесь люди раньше римлян.
— Откуда ты узнала про римлян? — удивился отец.
— Все знают, — презрительно отмахнулась Скарлетт. — Так жил тут кто-нибудь?
— Кельты, — ответила мать. — Они поселились здесь раньше, а римляне их завоевали.
На скамейке у старой часовни Никт вел почти такой же разговор.
— Самый старый? — переспросил Сайлес. — Откровенно говоря, не знаю. Из тех, с кем я знаком, самый старый на кладбище — Гай Помпей. Но тут жили и до римлян. Много разных и древних племен. Как твоя азбука?
— Хорошо. Кажется. А когда я научусь писать буквы вместе?
Сайлес помолчал.
— Не сомневаюсь, — произнес он наконец, — что среди многочисленных погребенных здесь талантов найдутся учителя. Я наведу справки.
У Никта перехватило дух: скоро он сможет прочитать все что угодно: любую книгу, любую историю!
Когда Сайлес покинул кладбище, отправившись по своим делам, Никт направился к иве у старой часовни и позвал Гая Помпея.
Старый римлянин восстал из могилы и зевнул.
— А-а! Живой мальчик! Как поживаешь, мальчик?
— Очень хорошо, сэр.
— Вот и славно. Рад слышать.
В лунном свете волосы старого римлянина казались белыми. Под тогой, в которой его похоронили, были толстые шерстяные гетры и телогрейка: он жил в холодной стране на краю мира; холоднее ее разве что Каледония, где люди больше походят на зверей и кутаются в рыжие шкуры. Даже Риму их земли без надобности. Вскоре этих дикарей отгородят большой стеной, и пусть сидят себе в своей вечной мерзлоте.
— Вы самый старший? — спросил Никт.
— На кладбище? Да, я.
— То есть вас здесь первым похоронили?
Гай Помпей замялся.
— Почти… До кельтов на острове жили другие люди. Один из них погребен здесь.
— Ага… — Никт подумал. — Где?
Гай указал на макушку холма.
— Наверху! — решил мальчик.
Гай покачал головой.
— А где тогда? — не понял Никт.
Старый римлянин взъерошил мальчику волосы.
— В холме. Внутри. Сначала товарищи принесли сюда меня. За мной последовали местные чиновники, а затем мимы в восковых масках, которые изображали мою супругу, умершую от лихорадки в Камулодунуме, и отца, убитого на границе с Галлией. Три сотни лет спустя один крестьянин искал новое пастбище для овец и наткнулся на валун, закрывавший вход. Он откатил его и спустился в подземелье холма, надеясь найти клад. Через некоторое время крестьянин вышел, а его черные волосы оказались белыми, как мои…