— И как, вас откопали, стихи напечатали?
— Пока нет. У меня еще все впереди.
— Это и была ваша месть?
— Вот именно. Коварная и ужасная!
— Хм…
— Подается холодной, — гордо заявил Поэт.
Никт вернулся по Египетской аллее на расчищенные дорожки. Опускались сумерки, и он побрел к старой часовне: не потому, что надеялся увидеть Сайлеса, а просто потому, что всю жизнь подходил к часовне в этот час, и приятно было соблюдать ритуал. К тому же он проголодался.
Никт прошел сквозь дверь и спустился в крипту. Там он сдвинул коробку отсыревших приходских записей и достал пакет апельсинового сока, яблоко, упаковку хлебных палочек и кусок сыра. Он жевал и думал, не поискать ли Скарлетт — например, походить по снам, раз она сама его так нашла…
Он вышел наружу и уже собрался сесть на серую деревянную скамью, как вдруг замер: кто-то уже занял его место. И он — вернее, она — читала журнал.
Никт поблек еще больше, стал частью кладбища, не более заметной, чем тень или ветка. Но Скарлетт подняла глаза, посмотрела на него в упор и сказала:
— Никт, это ты?
Никт помолчал, а потом спросил:
— Почему ты меня видишь?
— Сначала почти не видела. Подумала, ты какая-то тень. Но ты совсем как в моем сне. И как-то сфокусировался.
Он подошел к скамейке.
— Ты сейчас видишь буквы? Тебе не слишком темно?
Скарлетт закрыла журнал.
— Да, странно. Кажется, что темно, но я всё вижу.
— А ты… — Он затих, сам не зная, что хотел спросить. — Ты здесь одна?
Она кивнула.
— После школы я помогала мистеру Фросту делать прориси надгробий, а потом сказала, что хочу посидеть тут и подумать. Потом я выпью с ним чаю, и он отвезет меня домой. Он даже не спросил, почему я сюда пришла. Только сказал, что тоже любит бывать на кладбищах и что здесь спокойнее всего на свете… А можно тебя обнять?
— Ты этого хочешь?
— Да.
— Ну, тогда… — Он подумал. — Я не против.
— Мои руки не пройдут сквозь тебя? Ты правда есть?
— Нет, не пройдут, — сказал он. Скарлетт обхватила его руками и сжала так крепко, что у него перехватило дыхание. — Больно!
Она разжала руки.
— Извини.
— Нет, мне понравилось. В смысле… Ты обняла меня крепче, чем я ожидал.
— Я просто хотела проверить, настоящий ли ты. Все эти годы я думала, что ты просто моя выдумка. А потом забыла о тебе. Но оказалось, что ты не выдумка, что ты и у меня в голове, и в жизни.
Никт улыбнулся.
— Раньше ты ходила в такой оранжевой курточке. Каждый раз, видя этот оттенок оранжевого, я вспоминал о тебе. Она у тебя не сохранилась?
— Нет, конечно, — ответила Скарлетт. — Вряд ли я бы сейчас в нее влезла.
— Ну да, — сказал Никт, — конечно!