— Не выходишь из дома?
— Ну да. — Девушка потеребила платье и грустно посмотрела на море.
— Тебе стоило бы познакомиться с кем-нибудь из местных, вместе бы и гуляли.
Она повернулась и посмотрела ему прямо в лицо:
— Я никого здесь не знаю. Я… я все время сижу дома. Мне не разрешают выходить на улицу, разве что вечером, когда я гуляю… ну, с Мизией. — Девушку продолжало трясти от рыданий, но она уже приводила себя в порядок: приглаживала волосы, поправляла платье. — Не понимаю, зачем им понадобилось швыряться камнями…
Памфилий молча и печально смотрел на нее. Наконец он встряхнулся и проговорил:
— Видишь тот большой валун? Почему бы тебе не присесть?
Девушка последовала за ним, все еще приглаживая волосы и вытирая глаза и щеки.
— У меня есть сестра примерно твоего возраста, — продолжал Памфилий. — Ты могла бы завязать знакомство с ней. Гуляли бы вдвоем, вот и перестала бы быть у нас чужой. Ее зовут Арго. Уверен, вы понравитесь друг дружке. Сестра сейчас шьет матери большую накидку и рада будет твоей помощи. И она бы, в свою очередь, могла помочь тебе. Ты умеешь шить?
— Да.
— Вот и прекрасно, — улыбнулся Памфилий.
И в эту минуту Глицерия поняла, что полюбила его — навсегда.
— Я, должно быть, знаком с твоим отцом? — вновь заговорил Памфилий.
— У меня нет отца. — Девушка робко посмотрела на него. — Я сестра женщины с Андроса.
— Ах, вот оно что, — протянул пораженный Памфилий. — Я хорошо знаю твою сестру.
— Да, — кивнула Глицерия. Ее ясные повлажневшие глаза обежали морскую рябь, скользящих в небе птиц. — Она не хочет, чтобы кто-нибудь знал, что я здесь. Целыми днями я либо сижу на чердаке, либо работаю во дворе. Только вечерами мне разрешают погулять с Мизией. Даже сейчас мне следовало быть дома, я просто нарушила обещание никуда не выходить. Она ушла на рынок, а я… Мне хотелось увидеть, как выглядят остров и море днем. И еще я хотела высмотреть вдали Андрос, мою родину. Но мальчишки погнались за мной, принялись швыряться камнями, и теперь мне уж никогда не выбраться на волю.
Тут она разрыдалась еще сильнее, Памфилий же только и повторял: «Н-да» и «Вот оно что». Наконец он спросил девушку, как ее зовут.
— Глицерия. Хризия давно ушла из дома. Я осталась жить там с братом, но он умер, и я осталась одна. Отправиться мне было некуда, и однажды она вернулась и взяла меня с собой. Вот и все.
— А больше братьев и сестер у тебя нет?
— Нет.
— А кто такая Мизия?
Она не гречанка. Родом из Александрии. Хризия подобрала ее. Все эти люди в доме… она просто подобрала их кого где. Она постоянно кого-нибудь подбирает. Мизия была рабыней в ткацком хозяйстве. Бывает, она рассказывает мне о тех временах.