— Стало быть, завтра? — сказал он. — Ну, завтра так завтра…
— За нами заедут.
— Вот и хорошо, если только не на полицейской машине.
— Что ты об этом думаешь? — спросила Кармен после паузы.
— Не знаю, что и думать! А ты?
Она ответила, что понятия не имеет, и замолчала, потому что не могла сказать, о чем думала, холодея от ужаса при мысли, что «кое-что другое» может быть связано с Мэттью. Уэйн спросил бы: «С Мэттью? Почему ты думаешь, что это связано с ним?» Потому что она так думает, вот почему. Потому что не может так не думать. Потому что, пока те двое негодяев на свободе, чего их приглашать в Службу федеральных маршалов? Она представила, как они входят в кабинет, где их ожидает представитель властей в униформе и с прискорбием сообщает, что на палубе «Карла Винсона» произошла авария и их сын попал между самолетом и реактивной струей, или что его смыло за борт и он пропал без вести. Нет, не утонул, они так никогда не говорят. Скажут, что он исчез где-то посреди Атлантического океана и еще, быть может, найдется, ведь никогда нельзя терять надежды.
Лучше она ничего не скажет Уэйну, а то он кинет на нее сочувственный взгляд и спросит, подсказывает ли ей это ее материнский инстинкт или тот другой, который называется «женской интуицией»? А она разозлится и скажет, что он ничего не понимает, а он и на самом деле не поймет.
И только на следующий день, направляясь в центр города в комфортном салоне серого «кадиллака»-седана с двоими мужчинами в серых костюмах на переднем сиденье — Кармен и Уэйн, по официальному случаю в деловых костюмах, на заднем, — она как можно спокойнее, негромко спросила Уэйна:
— А ты не думаешь, что это может быть связано с Мэттью?
Он взглянул на нее и положил свою ладонь на ее руку, державшую на коленях сумочку.
— Не думаю, — сказал он. — В таком случае они приезжают домой. Присылают серьезного молодого офицера в униформе сообщить о случившемся. Полагаю, маршалы США такими делами не занимаются.
Маршал на переднем сиденье повернул голову к тому, кто вел машину.
Кармен толкнула Уэйна локтем, а он сжал ее руку.
Кармен решила, что Джон Макаллен — суровый законник, пытающийся скрыть свои чувства. За последнее время она повидала достаточно служителей закона, чтобы распознать этот тип. В темном костюме Макаллен не выглядел таким лощеным, как Скаллен, особый агент ФБР, который смахивал на адвоката или на бизнесмена и теперь сидел в сторонке. Кармен и Уэйн уселись на стулья лицом к маршалу, разместившемуся за большим столом. На стене у него за спиной висели портреты трех бывших президентов Соединенных Штатов и четвертого, уже собиравшегося стать бывшим.