Праздник, который всегда с тобой (Хемингуэй) - страница 9

– Все это так, Хемингуэй, – заявила она. – Но вы жили в среде людей преступных и извращенных.

Я не стал оспаривать этого, хотя подумал, что жил я в настоящем мире, и были там разные люди, и я старался понять их, хотя некоторые из них мне не нравились, а иных я ненавижу до сих пор.

– А знаете, когда я лежал в госпитале в Италии, меня навестил старик с прекрасными манерами и громким именем. Он пришел ко мне с бутылкой не то марсалы, не то кампари и вел себя безукоризненно, а затем в один прекрасный день я вынужден был попросить сестру больше никогда не пускать этого человека в мою палату. Что вы на это скажете? – спросил я.

– Это больные люди, не властные над своими поступками, и вы должны их жалеть.

– Значит, я должен жалеть и такого-то? – спросил я и назвал его имя. Но он так любит называть его сам, что незачем это делать за него еще раз.

– Нет. Он порочный человек. Он развратник и по-настоящему порочен.

– Но он считается хорошим писателем.

– Он плохой писатель, – сказала она. – Он просто позер и развращает потому, что ему нравится разврат, а кроме того, он прививает людям и другие пороки. Наркоманию, например.

– Ну, а тот человек из Милана, которого я должен жалеть, разве не пытался развратить меня?

– Не говорите глупостей. Как он мог развратить вас? Разве можно развратить бутылкой марсалы того, кто, как вы, пьет чистый спирт? Что взять с несчастного старика, который не отвечает за свои поступки? Это больной человек, не владеющий собой, и вы должны пожалеть его.

– Я пожалел его тогда, – сказал я. – Но был очень разочарован, ведь у него были такие хорошие манеры.

Я выпил еще глоток водки, и пожалел старика, и посмотрел на обнаженную девушку Пикассо с корзиной цветов. Не я начал этот разговор, и теперь подумал, что он становится опасным. В наших беседах с мисс Стайн почти никогда не было пауз, но сейчас мы молчали, я чувствовал, что она что-то хочет сказать мне, и наполнил рюмку.

– Вы, в сущности, ничего не смыслите в этом, Хемингуэй, – сказала она. – Вы встречали либо преступников, либо больных, либо порочных людей. Но главное в том, что мужская однополая любовь отвратительна и мерзка и люди делаются противны самим себе. Они пьют и употребляют наркотики, чтобы забыться, но все равно им противно то, что они делают, они часто меняют партнеров и не могут быть по-настоящему счастливы.

– Понимаю.

– У женщин совсем по-другому. Они не делают ничего противного, ничего вызывающего отвращение, и потом им очень хорошо и они могут быть по-настоящему счастливы вдвоем.

– Понимаю, – сказал я. – А что вы скажете о такой-то?