Все это можно целовать. Приятно коснуться минуты, когда материя превращается в жизнь. Вы поднимаетесь на бесконечную равнину, распахивающуюся перед людьми. Вы отдуваетесь: «Уф! Уф» Вы в меру сил радуетесь этому, и вам кажется, что вы в бескрайней пустыне.
Среди нас, скорее друзей ее, чем хозяев, я был ей, по-моему, ближе всех. Например, регулярно — не будем скрывать — изменяя мне с санитаром из отделения буйных, бывшим пожарником, она, как объясняла мне, делала это для моего же блага, чтобы не переутомлять меня: я ведь занимался умственным трудом, который не больно-то сочетался с пароксизмами ее темперамента. Словом, только для моего же блага. Она наставляла мне рога из гигиенических целей. Против этого не возразишь.
Все это в конце концов было бы очень приятно, но у меня на душе камнем лежала история с Мадлон. В один прекрасный день я все сам выложил Софье, чтобы посмотреть, что она скажет. Рассказав ей о своих горестях, я почувствовал облегчение. Право, с меня было довольно бесконечных споров и обид, проистекавших из их неудачной любви, и Софья в этом отношении полностью со мной согласилась.
Она нашла, что столь близкие прежде друзья, как мы с Робинзоном, должны помириться попросту, по-хорошему и поскорее. Это был совет ее доброго сердца. У них в Центральной Европе много вот таких добрых душ. К сожалению, Софья плохо знала характер и реакцию здешних обитателей. Из самых лучших побуждений она дала нам совершенно неверный совет. Я заметил, что она ошиблась, но заметил слишком поздно.
— Встреться-ка с Мадлон, — порекомендовала мне Софья. — Судя по твоим рассказам, она славная. Ты сам спровоцировал ее своей отвратительной грубостью. Ты должен извиниться и сделать ей хороший подарок, чтобы она все забыла.
У нее на родине так, наверно, и было принято. В общем, она надавала мне кучу любезных, но совершенно непрактичных советов.
Я последовал им главным образом потому, что в конце всех этих размолвок, дипломатических заходов и стрекотания предвидел возможность небольшого дивертисмента вчетвером, который обещал кое-что развлекательное и даже новое. Я с сожалением заметил, что под давлением событий и возраста моя дружба исподтишка становится более эротичной. Предательство. В этот момент, сама того не желая, Софья стала помогать мне в предательстве. Она была чуточку слишком любопытна, чтобы не лезть на опасность. Впрочем, натура она была превосходная, нисколько не бунтарская и не склонная умалять житейские возможности, на которые из принципа целиком полагалась. Женщина подлинно моего жанра. Она шла еще дальше. Она понимала необходимость разнообразить горизонтальные забавы за счет зада. Склонность авантюристки, и надо признать — чрезвычайно редкая, особенно у женщин. Решительно, мы сделали удачный выбор.