Нет, есть все же разница между профессиональным военным и случайно одетым в военную форму типичным шпаком, коим, по совести, я и являюсь. Помню, в шестнадцатом году разорилась моя тетушка на единственного племянника, построила ему на заказ полную офицерскую форму… и что? Вот так же на мне и сидело. Как на корове седло.
Внимательно изучив моё новенькое удостоверение, милиционер с усмешкой вручил мне его обратно, ядовито присовокупив:
— Вольнонаемный, значит? Ну-ну… следуйте дальше, товарищ писарь! — Лихо отдав честь, милиционер неторопливо проследовал дальше, вдоль бывшего Петергофского шоссе.
— М-да… строг товарисЧ городовой! — одобрительно кивнул ему вслед Вершинин — Мигом он в Вас ряженого определил! Неужели в России порядок наконец-то налаживается, а? Да… о чем это я?
— Вы стали было рассказывать, как Вас допрашивали…
— А! Ну так чего там рассказывать. Допрашивали как обычно: адреса-пароли-явки, и кого именно из их вождей я собирался пристрелить?… Когда же я совершенно искренне говорил, что хотел бы перестрелять весь их жидо-большевистский синедрион, мне почему-то не верили. И так шло все ладком и мирком… Пока я на очередном допросе не выключился. Ну, тут меня осмотрел местный эскулап, сообразил, что я не придуриваюсь, и отправил меня «на крест»…
— В смысле, в больничку?
— Ага. На тихие брега речки Монастырки, с роскошным видом на Тихвинское кладбище…Областная больница имени Ф.П. Гааза. Того самого, который так любил восклицать: «Спешите делать добро!»
— Ну и как там? Сам-то я не был, но говорят…
— …что кур доят? Н-ну, больничка действительно, хорошая. Не скажу ничего дурного. Правда, отправляли нас туда (кого изломанного, кого с огнестрелом, кого с пробитой головой) в фургоне с характерной надписью «Мясо»… Как я фургончик увидал, сразу мне стало плохо. Предчувствия меня не обманули. Представьте, коллега, внутри — обитый скользким оцинкованным железом ящик… и более ничего! Ни лавок, ни окошек… Как помчались мы по ухабам по русским…Мне-то хорошо, я сразу отрубился…Но мало этого! Не доезжая Дегтярной, мотор приказал долго жить. Так наш Автомедон (Водитель повозки. Прим переводчика) ходячих зэков выпустил и заставил их автозак толкать…до самой больницы!
Ну ладно, приехали мы… Иду я этак по коридору, а в коридоре — цветы на окошках, чистота такая, что на полу хоть ешь… Иду и думаю — неужели сейчас в койку лягу? Накроюсь одеялом, усну в тепле и покое… Ага. Заводят нас в «хату» — там нары во весь прогон, и на них на правом боку лежат пятьдесят зэков…А дневальный им и говорит: Нале-во! И они на левый бок переворачиваются.