– Вы слышите? Он мой!
– Вы ранили его, – ответил Старик. – Это так.
– Говорю вам, я его убил. Разве вы не слышали рев?
– Нет.
– Тогда слушайте. – Мы стояли, насторожившись, и вот снова раздался протяжный, жалобный рев.
– Ей-богу, вы правы, – сказал Старик, услышав эти тоскливые звуки.
М'Кола схватил меня за руку, а Друпи хлопнул по спине, и все мы со смехом побежали на холм, обливаясь потом, ныряя под ветви деревьев, перелезая через скалы. Сердце мое бешено колотилось, я остановился, чтобы перевести дыхание, смахнул пот с лица, протер очки.
– Куфа! Мертв! – сказал М'Кола, придав этому слову такую выразительность, что оно прозвучало, как выстрел. – Ндио! Куфа!
– Куфа! – с улыбкой подтвердил и Друпи.
– Куфа! – повторил М'Кола. Мы снова пожали друг другу руки и полезли дальше. Наконец впереди показался буйвол: он лежал на спине, вытянув шею и почти повиснув на своих рогах, которые вонзились в дерево. М'Кола засунул палец в пулевое отверстие у самой лопатки и радостно потряс головой.
Подошли Старик и Мама, за ними носильщики.
– Честное слово, он лучше, чем мы думали, – сказал я.
– Это другой. Вот уж буйвол так буйвол! А с ним, наверное, был и наш.
– Мне казалось, что с ним была самка. Но с такого расстояния трудно разобрать.
– Да, до них было ярдов четыреста. Клянусь богом, вы в самом деле умеете стрелять этих малюток.
– Когда я увидел, как он пригнул голову и встал на дыбы, я уже знал, что ему крышка. Освещение было превосходное.
– Я видел, что вы не промахнулись и что это другой буйвол. Ну, думаю, теперь нам придется иметь дело с двумя подранками. Но вначале я не слышал рева.
– Удивительное впечатление производит этот тоскливый рев! – сказала Мама. – Словно зов рога в дремучем лесу.
– А мне он показался очень веселым, – возразил Старик. – Право, следует выпить по такому случаю. Вот это выстрел! Послушайте, отчего вы до сих пор скрывали от нас, что умеете стрелять?
– Идите к черту!
– А известно вам, что он к тому же прекрасный следопыт и без промаха стреляет птиц влет? – обратился Старик к моей жене.
– А буйвол просто красавец, не правда ли? – подхватила она.
– Да, замечательный, хоть и молодой еще. Мы пытались сфотографировать зверя, но у нас был только маленький ящичный аппарат, да и затвор заклинился, что вызвало ожесточенные пререкания. А день тем временем угасал, и я стал нервничать, в раздражении читал всем нотации, бранился, досадуя, что нельзя сфотографировать добычу. Человек не может долго оставаться на грани такого возбуждения, какое я испытал сегодня; убив живое существо, пусть всего лишь буйвола, он внутренне весь как-то сжимается. Не такое это чувство, чтобы им можно было делиться с окружающими, и я, выпив воды, сказал жене только, что сожалею о своем поведении. Она отозвалась: «Ладно, все в порядке», – и я почувствовал, что все действительно снова пришло в порядок. Стоя рядом, мы глядели, как М'Кола свежует голову буйвола, и чувствовали нежность друг к другу, и все стало понятно – недоразумение с фотоаппаратом и остальное. Я выпил виски, но оно показалось мне безвкусным и нисколько меня не опьянило.