Июнь 1830 года
Из дневника мисс Лорел Садерленд
Сегодня в Торн-Гроув приехали гости, и вместе с ними пришло осознание того, что этот маленький тесный мир, в котором я прожила вместе со своими сестрами все эти одиннадцать лет, изменится, изменится навсегда.
Гости редко приезжали в это маленькое имение в Суррее, которое после смерти наших родителей мы считали своим домом. Мы были еще маленькими, когда остались на попечении нашего дяди Эдварда, и сейчас я не могу отличить воспоминания о своем детстве от того, что создало мое воображение. Я только знаю, что была здесь счастлива, и никогда мне не приходило в голову, что огромный внешний мир может в любую минуту вторгнуться в тихие владения и нарушить наше безмятежное существование.
В это утро принцесса Виктория приехала с матерью, дядей Леопольдом и несколькими слугами, которые обычно сопровождали их в поездках. Ее любимец спаниель Дэш тут же выскочил из открывшейся дверцы кареты и радостно запрыгал вокруг наших ног.
Наши связи с семейством Виктории возникли еще до моего рождения. Дядя Эдвард и мой отец служили офицерами под командованием отца Виктории, герцога Кентского, в Восьмом полку королевских стрелков в Канаде. Они работали на герцога еще несколько лет, когда тот был губернатором Гибралтара. Мне рассказывали, что наша семья вместе с герцогом и герцогиней Кентскими проводили время в коттедже на морском побережье в Сидмуте, но у меня не сохранилось никаких воспоминаний об этом.
Сегодня, как только внимание взрослых, казалось, было поглощено чаем и разговорами, принцесса схватила меня за руку и настойчиво потянула вместе с тремя сестрами на ступени террасы. Дэш побежал за нами, яростно фыркая. Он бросался на цветочные клумбы и снова путался у нас под ногами. Оглянувшись на мать и дядю, Виктория повела нас во дворик, когда-то служивший голубятней, а теперь засаженный кустами роз.
Благоухающую тишину нарушали только жужжание пчел и игривое повизгивание спаниеля. Никогда еще я не видела Викторию такой мрачной. Когда мы с сестрами сели на каменную скамью, а она осталась стоять перед нами, я похолодела от страшного предчувствия. Я молча смотрела, как она собирается с силами, расправляет плечи, и решимость сказать нечто важное ужесточает мягкую линию ее подбородка.
Всего лишь месяц назад ей исполнилось одиннадцать лет, и я думала, что же могло наложить такую печаль на эти детские черты, что она выглядела намного старше. Даже старше меня, хотя мне было семнадцать, и я была на шесть лет старше ее.
— Я уже не та, какой была при нашей последней встрече. — Ее заявление поразило нас, но мы ожидали продолжения и молчали. — Я могу по-прежнему называть вас Лорел, Айви, Холли и Уиллоу, как и всегда. Но вы не можете называть меня теперь Викторией. По крайней мере… — Голос изменил ей, нижняя губа задрожала. Глаза были полны слез, и они еще раз напомнили мне о ее нежном возрасте. — По крайней мере вы не должны говорить так, когда вас могут услышать другие. Ибо я, видите ли, всего лишь два дня назад сделала это потрясающее открытие. — Мое сердце замерло, когда она произнесла следующие слова. — Придет день, когда я стану вашей королевой.
