Ее спаситель осторожно, но упорно продвигался вдоль магазинов, пока они не завернули за угол на Уильям-стрит. Впереди за несколькими домами находился городской дом дяди Эдварда. Здесь шум празднества уже воспринимался как отдаленный гул.
— Боже мой, сэр, спасибо. Я так вам благодарна. Боюсь и представить, что бы случилось, если бы вы так вовремя и так умело не помогли мне.
Он поклонился:
— Был счастлив оказать вам услугу, мисс. Я подумал, какую вы проявили смелость, спасая эту маленькую девочку.
— Люси — наша соседка. Кто-то же должен был помочь.
— Вы не пострадали?
— Я… нет, думаю, что нет. Но мои сестры… я должна найти их.
— А одной из них не могла быть прелестная рыжеволосая девушка? Она, кажется, страшно за вас беспокоилась.
— Это, наверное, Холли. С ней еще кто-нибудь был? Видите ли, у меня три сестры.
— Вот как? — Это, казалось, позабавило его. — Боюсь, я ни заметил никого, кто мог бы иметь к ней какое-либо отношение.
— О Боже.
— Не беспокойтесь. Я не сомневаюсь, что все они целы и невредимы.
Конечно, он не мог быть в этом уверен, но его убежденность все же успокоила Л орел.
Он подъехал к краю дороги и, легко перебросив ногу через холку своего серого жеребца, спрыгнул с седла. Потом поднял руки и взял ее за талию так, что у девушки перехватило дыхание. Когда он осторожно опустил ее на землю, она смогла наконец по-настоящему разглядеть его. У нее екнуло сердце. Пусть это было не слишком вежливо, но она не могла оторвать от него взгляда, очарованная его яркими синими глазами, полными губами и четкими, словно высеченными из камня, чертами лица.
Она вдруг заметила, что он тоже смотрит на нее, как будто восхищаясь ее внешностью…
О! Смущение нахлынуло на нее горячей волной, и она, подняв руку к своим волосам, обнаружила, что ее капор исчез, без сомнения, затоптанный толпой. А шпильки выпали из волос, растрепав модную прическу, которую Уиллоу этим утром помогала соорудить на ее голове, и волнистые пряди рассыпались по плечам.
Он задержал взгляд на ее лице, а затем перевел его ниже. Вспомнив, что она слышала треск рвущейся материи, она посмотрела на дыру между юбкой и лифом, в кото рой неприлично виднелась нижняя юбка.
Ее новое муслиновое платье погибло. Она прикрыла рукой разорванное место. Почему она не встретила этого джентльмена раньше, сегодня утром, или вчера, или завтра?
— Могу я еще что-нибудь сделать для вас, мадам?
Он говорил как настоящий джентльмен, и это странным образом частично вернуло ей чувство собственного достоинства.
— Благодарю вас, сэр, но ничего не надо, — слабым прерывающимся голосом ответила она. — Я растерялась, конечно, и… неважно выгляжу, должна признаться.