— Которому же из них оно досталось?
— Не могу сказать. Возможно, ни одному. Предполагается, что вмешалась третья сторона и предложила больше.
— Кем бы этот тип ни был, он, более чем вероятно, остался без штанов после этой сделки, — весело вставил Стоддард, чье настроение явно улучшилось с тех пор, как он с мрачным видом стоял в фойе.
Склад на Броуд-Куэй… Завтра Эйдан туда заглянет. Довольный достигнутым, он расслабился, когда начал гаснуть свет, и тотчас, как только зал погрузился в темноту, снова насторожился. Напротив него в ложе Фицкларенсов рядом с Фицем сидела Лорел, и их головы сблизились. Эйдан рванулся вперед. Положив руки на перила, он смотрел, жалея, что не может подобраться к ним поближе и услышать, о чем они так оживленно беседуют.
Случайно поднеся к глазам лорнет и взглянув в его сторону, она увидела его и застыла. Затем отвела руку от лица, больше не скрывая глаз. Их взгляды встретились в тот момент, когда наступила темнота и оркестр исполнил первые звуки моцартовского «Дон Жуана». Странное, но настойчивое предчувствие овладело им. Он сел, крепко ухватился за бархатные подлокотники кресла, все внутри его сжималось от необъяснимого страха перед надвигавшейся опасностью.
Его кожа холодела от непонятного беспокойства. Подняв бинокль, он продолжил свои наблюдения за Лорел, которую теперь, когда его глаза привыкли к темноте, он мог рассмотреть. Сцена поглощала все ее внимание, зажглись огни рампы, и занавес раздвинулся, все увидели декорации полутемного двора замка. Сжав ручку бинокля, Лорел вздрагивала каждый раз, когда оркестр начинал играть крещендо. Когда актеры вышли на сцену, она, казалось, была увлечена драмой безжалостного преследования невинной Анны этим гнусным Джованни.
Неожиданно перед Эйданом возник образ Фица, точно так же преследующего Лорел. И подобно арктическому ветру, холод сковал его грудь. Но он не имел отношения к ней. Никаких обязательств. Если она намеревается иметь дело с людьми, подобными Джорджу Фицу, то какое ему, Эйдану, до этого дело и почему это должно его беспокоить?
Если, конечно, она не имела тайного мотива, от которого бы все, что она делала, становилось и его делом.
Надеялся ли он на это? А вдруг она предоставит ему повод вмешаться в ее жизнь? Может быть, стоит предъявить ей какие-нибудь требования? Заставить ее ответить на его вопросы? Он снова посмотрел на нее, отмечая высокую прическу, линию шеи, пышность груди.
Да, трудно отрицать, что ему очень хочется в той или иной форме сблизиться с ней. А там — как решит Господь.