Что в таких случаях говорят отцы?
— Почему ты должна быть здесь?
— Не могу объяснить: нельзя, — отчеканила дочь. — Пойми, пап! Своими "войнушками" вы ничего не добьетесь!
Сайрус пристально смотрел на Диану и с затаенной тревогой слушал речь маленького человечка.
— Что его породило?
— Разум? — немного подумав, озадаченно произнес Сайрус. Диана, с довольной улыбкой на детском лице, кивнула. На пухлых щечках проявились две ямочки. Торжествующим тоном она воскликнула:
— И уж точно не искусственный!
Сайрус смотрел сквозь экран. Унылое пространство превратилось в большую мутную кляксу. Разум, разум…
Андрей хотел было возразить, но Сайрус все равно не слушал. Оставить на поверхности тех, кто не пожелает укрыться в убежище?! Да, он не ослышался, — Сайрус требовал нарушения конституции.
— Зачем? — недоумевал заместитель.
— Считай, что это приказ, — тихо, не отрывая задумчивого взгляда от яркого пейзажа за окном, произнес глава правительства. Тихо, но отчетливо.
— Я пришлю за вами.
— Нет, папочка. У вас там поле особой мощности, в нем я не смогу ничего сделать.
— Какое еще поле?! Можешь объяснить, что вы задумали?
— Нет.
С минуту Сайрус сидел неподвижно, размышляя над словами дочери. Он был абсолютно уверен в своем одиночестве, когда, повернувшись в кресле, увидел знакомую фигуру начальника разведки. Худощавый, с отпечатком вечной скуки, застывшем на не молодом, но еще далеко не старом, испещренном морщинами, лице. Не дожидаясь позволения, Моос уселся в кресло напротив главнокомандующего.
— Что?
— Вам пора.
— Вам?!
— Некоторые останутся, — спокойно, размеренно произнес Моос, — глава правительства должен укрыться в убежище.
— Как крыса! — гневно бросил Сайрус, — Смотреть через мониторы, как железяка втаптывает людей в грязь. Стирает в порошок!
Невозмутимым тоном, который всегда выводил Сайруса из равновесия, Моос продолжал:
— Это закон.
— К черту! — Вскричал Сайрус и почувствовал, как бешено застучало в висках. — Я только что распорядился, оставлять на поверхности всех, кто не пожелает идти в убежище…
Резко, словно стрела, выпущенная из туго натянутого лука, Моос вскочил с места. С лица слетела надменно-скучающая маска. Холодные серые глаза впились в главнокомандующего.
— Делайте, как я говорю! Сейчас вы отправитель с убежище вместе со всеми! — Моос улыбнулся, обнажив ровный ряд зубов. Было в его улыбке что-то зловещее, но что именно, Сайрус понять не мог. Наступила тишина. Оба: глава правительства и начальник разведки ждали ответа оппонента. Первым заговорил тот, чья реакция по долгу службы была быстрей, — то есть, Моос: