Не переставая работать над гусем, я очень подробно рассказал, как вторглись в Гандерсгейм, как войска из Фоссано, мудро и своевременно посланные Его Величеством, с легкостью захватывали королевства… да-да, королевства!.. не меньше двух десятков захватили с ходу, потом вышли к океану, а в это время я начал строительство большого флота из гигантских кораблей, вы не поверите, Ваше Величество, каких огромных, а сам на двух каравеллах, так называются гиганты чуть поменьше, совершил рейд в океан и обнаружил там целый архипелаг, который Его императорское Величество Генрих Третий пожаловал мне вместе с титулом эрцгерцога…
Он пробормотал:
— Уже эрцгерцог?.. Господи, а еще не вечер.
Сэр Уильям явился раньше, чем я предполагал, еще от двери сказал успокаивающе:
— Важных вопросов не было, а мелочи разберут сэр Теодор и сэр Каспар. Я с вашего милостивого разрешения их давно натаскиваю.
— Разумно, — сказал Барбаросса.
Сэр Уильям спросил с интересом:
— Что наш дорогой друг сумел украсть кроме подсвечников?
— И двух полков отборной конницы, — проворчал Барбаросса, — но пока темнит.
— Значит, — предположил сэр Уильям, — сопрет, так уж сопрет… Сэр Ричард?
Он, как и король, посматривал на меня с непонятным удивлением в глазах, а когда на лице начало проступать выражение крайней подозрительности, я спросил прямо:
— Сэр Уильям, что-то случилось?
— Не знаю, — ответил он. — Это, вообще-то, вопрос к вам, сэр Ричард.
— Какой?
— Что-то случилось? — произнес он с расстановкой. — Точнее, катастрофа?
— Ну почему, — пробормотал я с неудовольствием, — как я, так и катастрофа…
— Серьезный вы больно, — пояснил он. — Все прошлые разы, когда мы виделись, вы сверкали и бурлили, как водопад шуток и острот, кусали и злили, а сейчас вас не отличить вон от тех статуй. Или настолько огосударствились?
Я помолчал, вздохнул и ощутил, что прозвучало настолько тяжело, что да, катастрофа, мне не до шуточек.
— Все вместе взятое, сэр Уильям. Короны, оказывается, тяжелые штуки. На мне сейчас эрцгерцожья, и то шея подламывается. Соболезную Его Величеству.
— Да что случилось?
Он тяжело опустился за стол, цапнул кубок с вином, разом осушил, лицо слегка порозовело, а он покрутил головой, дескать, хорошо-то жить, оказывается, кто бы подумал.
Я вздохнул и сам ощутил, как медленно темнеет мое лицо, гаснет блеск глаз, а улыбка превращается в гримасу.
— Вы меня предупреждали, — сказал я невесело, хотя и не помнил, чтобы предупреждали, но лучше такое сказать самому, чем обязательно скажут они, — говорили, чтобы я не зарывался… Но, увы, теперь вижу, что вовсе не мудрый и предусмотрительный, каким себя считал, а дурак дураком. А еще и самоуверенный без меры…