Он спросил встревоженно:
— Сэр Ричард, а у вас?
Я развел руками.
— У меня ничего. Но разве мы о доходе думаем, когда творим благое дело? Мы только о чести, вере, справедливости, всеобщем благе и процветании!
Он кивал, вид немножко ошалелый, потом вдруг сказал:
— Ну да, это когда могущественные и богатые лорды, чтобы не уступать друг другу, решили поставить гроссграфом Армландии вас…
— Все-то вы понимаете, — сказал я, — может быть, хватит быть гулякой праздным? Не пора ли послужить Отечеству?
Он спросил с подозрением:
— А что это?.. Ах да, это вам, сэр Ричард!.. Вообще-то, идея интересная, но я настолько ленивый, что буду драться, если война сама ко мне придет на дом, а вот так выйти и топать в какое-то Турнедо…
— Она уже пришла, — ответил я. — Войска Гиллеберда всего в сотне миль западнее. И, думаю, Гиллеберд продвинется еще миль на двести к югу до того, как войска Барбароссы переберутся через болота.
Он нахмурился.
— Барбароссы?
— Он придет освобождать Армландию от Гиллеберда, — успокоил я, — а не присоединять к Фоссано. Вообще-то, я прорабатываю вариант…
Я умолк, не зная, говорить ли еще, если мысль достаточно сырая, но Ангелхейм спросил настойчиво:
— Какой?
— Чтобы Барбаросса признал Армландию, — произнес я наконец, — самостоятельной, единой и неделимой! Может быть, ее впоследствии стоит даже объявить королевством.
Он вскрикнул пораженно:
— Сэр Ричард! Вы будете королем? И мы начнем обращаться к вам как к Вашему Величеству?
— До этого еще далеко, — ответил я скромно. — Не меньше недели, а то и двух. Да и не знаю, стоит ли… Я, вообще-то, скромный до невозможности, сам удивляюсь такой застенчивости! Так что пока только все мысли, думы и чаяния — об Отечестве!.. А уж потом, когда это Отечество окажется в моих хищных нежных лапах… гм…
Он поднялся вслед за мной, сделав знак гостям, чтобы продолжали пир, вышел во двор. Воздух сыро пахнет болотом, хотя я не видел вблизи водоемов.
Я знаком велел слуге сбегать в конюшню, но раньше чем вывели арбогастра, примчался Бобик, все еще сытый, но всегда готовый изволить покушать, помахал Ангелхейму хвостом, мол, узнал, мы с тобой вместе в подвал ходили, помнишь?
Тот поинтересовался бледным голосом:
— Этот калидонский вепрь вас все еще слушается?
— Я ему отец родной, — заверил я. — В общем, маркиз, собирайте желающих добыть честь и славу в боях за Отечество!.. Не все же ушли в Сен-Мари. Многие из тех, кто остался, сейчас наверняка жалеют… У них есть шанс прославиться в сражениях, где упоение в бою у бездны мрачной на краю… Можете вскользь упомянуть, но только вскользь, чтоб не ранить нежные рыцарские души грубыми меркантильными мыслями и чуйствами!.. что по окончании кампании будет обычная раздача пряников в виде пожалования земель и опустевших турнедских замков…