— Как это легко у тебя получается! — восхитилась Рябинушка, когда, Николаю, наконец удалось зажечь свечу.
— Что именно? — не понял он.
— Разводить огонь, — пояснила она. — У нас на это уходит очень много времени. А я так люблю наблюдать за пляшущем в ночи пламенем.
— Поверь, тебе предстоит увидеть еще много удивительных вещей, — усмехнулся он и тут же вновь напрягся. — Так значит, тогда в поезде, у нас с тобой был секс?
— Что было? — нахмурилась она.
— Ну… — чуть смутился Николай. — Мы с тобой занимались любовью? Как сегодня? Просто, раз ты беременна, то я делаю выводы…
— Занимались, — не отводя от него ясных глаз, кивнула берегиня. — Я для этого и пришла к тебе. Ты совсем ничего не помнишь?
— Лишь какие-то смутные образы, — нахмурился он. — Помню, как ты зашла, словно слилась из облака, помню запах леса, наполнивший купе. А дальше полный провал.
— Правильно, — подтвердила берегиня. — Дальше начал действовать сны навивающий сбор трав. Твой разум спал, как и у твоих соседей, а тело двигалось так, как я ему велела. Хвоя, запах которой ты почувствовал, входит в состав этого сбора.
— А поезд ты зачем затормозила? Ведь ты могла проникнуть внутрь и на ходу.
— Я ничего не делала, — пожала плечами она. — Это случайность.
Николай молча кивнул. Хмуро взглянув на берегиню, он быстро отвел взгляд в сторону.
— Тебя что-то беспокоит? — заволновалась Рябинушка. — Я чувствую твои внутренние муки. Поделись ими со мной.
Николай подошел к ней вплотную, взял за хрупкие плечи и сжал их так, что берегиня даже вскрикнула от боли.
— Прости, прости, — зашептал он, едва сдерживая слезы. — Хорошая, любимая, родная моя, пойми только одно — теперь я ни за что не оставлю тебя здесь. Сейчас я несу за тебя двойную ответственность, потому что ты носишь под сердцем моего ребенка. И…
— У меня нет сердца, — испуганно глядя на него, пролепетала берегиня. — В том-то и горе, что его нет.
— Будет, — хмуро глядя перед собой, твердо пообещал он. — Теперь обязательно будет. Я пойду на все, чтобы забрать тебя отсюда. До этого, я еще допускал возможность остаться здесь. Навсегда. И пусть бы мне пришлось питаться одними грибами и ягодой. Ничего страшного. Стал бы вегетарианцем. Но теперь все изменилось.
— Мне страшно, — зажмурилась берегиня. — Ведь для этого нужно будет убить.
— Милая, — обняв Рябинушку, он посмотрела ей в глаза, — поверь, я найду человека, готового отдать тебе свое сердце.
— Как… как это? — не поняла она. — Неужели кто-то согласиться подарить мне свою жизнь?
— Среди людей много больных, живущих буквально на последнем издыхании, — быстро заговорил он. — Они готовятся к смерти и переживают за своих родных, о том, как они будут обходиться без них.