— Так тебя называли родители.
— Конечно, глупый вопрос, прости. Просто очень сложно поверить в то, что ты всё слышишь и понимаешь. А что ты ещё умеешь, Мэдисон?
— Я умею читать и играть на фортепьяно всякие народные песенки, например «Там вдали на реке Суони» или «Кэмптаунские скачки».
— Ты нажимаешь на клавиши лапами?
— Клювом. Да, ещё я умею пользоваться телефоном. А вот писать так и не научился. Ручку в клюве не удержать.
— Ого! — присвистнул Гарри. — Интересно, что скажут в школе!
В этот миг он почувствовал, что попугай покрепче обхватил его плечо.
— Послушай, Гарри, — заговорил Мэдисон, — нам ещё о многом предстоит поговорить, но кое о чём лучше условиться прямо сейчас. Понимаешь, я ведь не совсем… обычный попугай.
— И?
— Не открывай никому мою тайну, Гарри. Джордж за все долгие сорок лет не обмолвился о моих способностях ни одной живой душе. Он понимал, что газетчики и телевизионщики сразу начнут на нас охоту, не говоря уже об учёных, желающих провести надо мной опыты, и циркачей, готовых на всё, чтобы выкрасть меня из дома. Мы держали свой секрет при себе. Надеюсь, ты поступишь так же, как дядя?
— Д-да, — неохотно протянул Гарри.
— Тебя что-то тревожит? — спросил попугай.
— Ну, понимаешь, вы с дядей Джорджем жили вдвоём, так?
— Угу.
— А я живу с родителями. Понимаешь?
— Ну конечно, — закивал Мэдисон. — Мы расскажем им наш секрет. Они же не болтливы?
— Нет, — улыбнулся Гарри и машинально потрепал Мэдисона по шелковистой шее. — Но давай расскажем им всё попозже, ладно, Мэдисон? А прежде хорошенько повеселимся.
— Разумеется, Гарри. Я тебе подыграю.
— Спасибо, Мэдисон.
— Да, кстати, Джордж называл меня Мэд. Ты тоже можешь.
— Хорошо, Мэд. Ты, наверное, очень скучаешь по нему. Надеюсь, тебе у нас понравится.
— Не сомневаюсь, — проговорил попугай, нежно пощекотав клювом ухо мальчика.
— Ты уверен?
— На все сто, — сказал попугай.
В доме Холдсвортов одно воскресное утро было похоже на другое. К столу неизменно подавались яйца в мешочек, после чего Гарри шёл мыть посуду и вытирать со стола, а родители отправлялись в гостиную. Там мама углублялась в чтение, а папа с головой уходил в кроссворд. Гарри мог прервать сие действо, которое госпожа Холдсворт называла «моим выходным утром», лишь для того, чтобы принести им свежий кофе. В оставшееся время Гарри был предоставлен самому себе и развлекался как мог.
Вообще-то у Гарри неплохо получалось развлекаться, но часто, особенно по таким воскресеньям, ему приходило на ум, что неплохо было бы иметь друга, с которым можно поговорить и поиграть.